112 
— Сюзанна прекрасно понимает, что я не собираюсь на ней жениться, — сказал мой брат.
Я снова ужаснулась. Никогда в жизни до этого мне не пришло бы в голову назвать Джорджа дураком.
— Но ведь Сюзанна мечтает выйти за тебя! — сказала я ему. — Она об этом думает днем и ночью.
А он в ответ заявил, что я, его милая сестричка его инквизитор, его палач, его власяница. После чего схватил меня и принялся кружить по комнате.
Происходило это в гостиной. В этот момент вошел Бенджамин. Ему захотелось тоже принять участие. Его появление все изменило, во всяком случае, для меня. Действия Джорджа уже не были лаской, проявлением дружбы, они стали холодными, враждебными. Джордж тоже почувствовал изменение, замедлил вращение. Бенджамин попытался присоединиться, он имитировал борьбу за меня, как за трофей. Джордж ссадил меня у стены, а Бенджамин попытался перехватить. Я заплакала, и Бенджамин прекратил придуриваться. Джордж уселся на стул.
— Рэчел считает, что я не должен спать с Сюзанной, — сказал он Бенджамину совершенно серьезно.
— Вот еще, — отмахнулся Бенджамин. — Перетрахай их всех, ха-ха!
Мы оба заметили, что ляпнув это, он сразу пожалел о сказанном и сконфузился. Он сидел на одном стуле, толстый, волосатый, как крестьянин. Джордж сидел на другом, элегантный, изящный. Я сжалась у стены.
— Почему, сестричка? — повернулся Бенджамин ко мне. — Почему Джорджу нельзя спать с Сюзанной?
— Да спите вы, с кем хотите, мне плевать, я думала, это что-то значит, а это ничего не значит, и выходит, все чушь.
Слезы из моих глаз текли потоками, буквально лились на пол.
Джордж явно ощущал угрызения совести, и мне это доставляло удовольствие.
— С кем же мне тогда можно спать, сестричка? — обратился ко мне Джордж.
— Конечно же, с Рэчел, — тут же ляпнул Бен.
Несколько мгновений мы молчали, все трое. Джордж покачал головой. Бенджамин снова смутился. Я еще раз осознала, что мы способны видеть свои параллельные, альтернативные, возможные действия. Я увидела, как бросилась к Бенджамину, как вонзила в него ногти, чтобы выцарапать его бесстыжие глаза. Джордж наверняка вскочил бы, схватил меня, оттащил от Бенджамина и усадил на место. Я так бы и поступила — если бы не присутствие Джорджа.
Джордж сказал, что разговор серьезный и что Бенджамину следует оставить дурацкие шуточки при себе.
— Так с кем же мне спать? — снова обратился ко мне Джордж. — Я нормальный половозрелый самец. Еще пять лет не женюсь.
Снова молчание. Молчим все по-разному.
— Я серьезно спрашиваю, — продолжил Джордж. — Есть бордели, есть целомудрие. И есть девушки, которые хотят со мной спать. Сюзанна — одна из них.
— А когда ты ее бросишь, что она будет делать? — спросила я.
— Бог ты мой! — не вытерпел Бенджамин. — Вы только послушайте. Вечная женственность! Абсолютный абсолют, ультимативный ультиматум.
— Она любит тебя! — продолжала я, не обращая внимания на кривляние Бенджамина.
— Она любит тебя! — передразнил меня Бенджамин.
— Да, любит. Странно, что тебе это невдомек. Неужели ты такой дурак, что не понимаешь? Ты — самое важное, что случилось в ее жизни.
Что ж, это и в самом деле так, — развел руками Бенджамин. — Ложная скромность тут не поможет.
Джордж выглядел озадаченным.
— Ты можешь жениться на сотне других, и Сюзанна тоже может выйти замуж за какого-нибудь политикана, стать важной леди, сама речи произносить, но все равно ты останешься главным событием в ее жизни.
Джордж даже покраснел. Таким я его еще не видела.
— А ведь она права, — совершенно серьезно обратился вдруг к Джорджу повзрослевший Бенджамин.
— И что мне теперь прикажете делать? — спросил Джордж.
— Ага, попался! — сценически зловеще взвыл Бен.
Я все думаю, думаю… И прихожу к такому выводу: невозможно понять действия, пока не увидишь его результат.
Толчком послужила эта конференция. Когда Джордж туда собрался, меня тошнило от отвращения. Потом оказалось, что он делегат от мусульман, евреев и христиан. Еще не легче. Уж не знаю, как он это умудрился. Но и это еще не все: Джорджу предстояло представлять интересы социалистов, марксистов и деловых кругов. По их убедительной просьбе.
Меня на конференцию не приглашали. Бенджамин там был, рассказывал мне. Сначала он заявил, что лучше сдохнуть, чем туда ехать. Но не сдох. Вернулся и очень подробно все реконструировал. Потом я размышляла и домышляла сама.
112 
