93 
Такое представление Кутузову сильно не понравилось, и он, того же дня, ответил строгим предписанием кошевому: «тотчас следовать в сказанный поход и догнать на Тилигуле, 10-го числа, бригаду Исаева и Бугский полк»; в противном случае, угрожая признать Чепегу ослушником, Кутузов добавил, что если не будет исполнено предписание, то он донесет фельдмаршалу, к которому и сам кошевой атаман должен будет явиться с главными зачинщиками неповиновения, побудившими его к такому безрассудному поступку. Кроме того Кутузов поставлял на вид, что так как Чепеге предписывалось только действовать вместе с Исаевым и Скаржинским, то от совокупных действий с российскими войсками он не мог отказываться. На обороте предписания Кутузов приписал своеручно: «Советую вам тотчас выступить и не подвергать себя и войско гневу его светлости, а себя строгому суду». Получив грозное повеление, кошевой атаман донес Кутузову, что хотя он и просил освободить его от подчиненности Исаеву, но от походу не отказывался, а соединившись с донцами и бугцами, выступил в предписанный путь и находится на марше, «чем долг воинской службы с тщанием исполняет».
Это донесение также не могло понравиться генералу Кутузову: в нем он видел свою ошибку в поспешном заключении о вине Чепеги в неисполнении «долга службы», чего вовсе не было. Тем более это было неприятно Михаилу Илларионовичу, что он, не выждав последнего донесения Чепеги, успел уже отрапортовать фельдмаршалу князю Потемкину о случившемся, не в пользу черноморского коша. Не верил ли Потемкин этому донесению, или снисходил к юному своему войску Черноморскому, только далеко не в Кутузовском тоне писал он Чепеге, 9 июня (№ 472), что «он (Чепега) иначе понял данное ему от Кутузова повеление об общем с прочими войсками предприятии к стороне, неприятельской» и что «его (Потемкина) есть приказание всем действовать согласно», поэтому требовал, чтобы Чепега с войском «верных казаков черноморских как наискорее выступил в предназначенный поход». Но когда кошевой атаман, в защиту своей чести и чести войска, в тот же день донес Потемкину о точном исполнении ими служебных требований Кутузова, помимо просьбы о неподчинении Исаеву, то фельдмаршал заметил, вероятно, Кутузову о напрасно поднятой им тревоге, потому что последний, переходя от угрозы к ласкам, 11 июня писал кошевому атаману черноморцев: «Я уведомлен, что вы в назначенное от меня время в поход обще с донскими и бугскими казаками, выступили. Похваляю ваш усердие и исправность, и притом хочу изъяснить, что вы никак не должны почитать себя в команде г. полковника и кавалера Исаева, а посланы вы только содействовать ему, и споспешествовать общему делу, — о чем объявить можете и войску Черноморскому. Я имею твердую надежду, что вы, с войском вам вверенным, и впредь, когда потребуется от вас Ее Императорскому Величеству служение обще с другими российскими войсками, усердно и дружно долг свой исполнять будете».
Теперь скажем несколько слов о внутреннем управлении войск.
По случаю военного времени Черноморское войско формировалось за Бугом из одних служивых людей; к ним мало — помалу присоединялись семейства, поселявшиеся на отведенной князем Тавриды земле, между Бугом и Днестром, по берегу Черного моря, в пустых селениях молдаван, переведенных в открывшуюся с турками войну на левую сторону Буга. Не успели черноморцы водвориться за Бугом, как уже последовало переселение их на Кубань. При таком переходном состоянии войсковой кош хотя и был основан за Бугом по примеру запорожского войска, но не имел полного состава запорожского; кроме кошевого атамана, помощниками его по управлению войском были войсковой судья, писарь и есаул; да и эти немногие должности замешены были только ввиду крайней необходимости, что видно из найденного в делах выборного листа на должность войскового есаула.
Избранные старшины утверждались в своих должностях за Бугом и на Кубани правительством.
Кроме войскового коша, за Бугом были учреждены три полковые паланки (окружные правления): Березанская, Поднестрянская и Кинбурнская. Они управлялись назначавшимися от коша старшинами. Каждой паланке были подведомы несколько казачьих поселений.
Кошевой атаман, управляя внутреннею администрацией войска, соображался, насколько было можно, с порядками, существовавшими в Запорожье. Все распорядительные действия коша, если не было повелений от высшего начальства, основывались на народной воле, выражавшейся в общественном представлении. Это право само правительство признавало за обществом Черноморского войска, но только за Бугом, что подтверждается многими официальными документами первых государственных лиц, относившихся в своей переписке так: «Кошевому атаману, старшинам войска и всему обществу».
93 
