Особенно,... 
54 
Пока я ждал, немного поразмышлял. Возможно, комната ночного сторожа находилась совсем не там — может, свет оставили для того, чтобы дать ночным животным поспать при дневном свете, таком же иллюзорном, как и их инфракрасная ночь.
Я устроился в кустах и оперся руками о бордюр бассейна. В лунном свете я прочел жизнеописание ближайшей ко мне птицы. Она имела отношение к гагаркам. В Хитзингерском зоопарке осталась только одна особь семейства гагарок. Эта последняя гагарка описывалась как мелкая птица со сморщенной физиономией и довольно глупая; известно, что она имела обыкновение разгуливать по тропинкам и путаться прямо под ногами охотников. На самом деле вождь семейства гагарок оказался настолько глупым, что позволил племени исчезнуть. Последний раз Большую Гагарку видели живой в 1844 году, а мертвой — выброшенной волной на берег Ирландии в заливе Тринити — в 1853-м. В легенде говорилось, будто Большая Гагарка отличалась любопытством и крайней доверчивостью. Когда к ней подходили, она даже не трогалась с места. Она служила излюбленной добычей для продовольственных запасов рыбацких судов — моряки подкрадывались к гагаркам на берегу и убивали их дубинками.
Двусмысленное описание! Что они хотят сказать — что Большая Гагарка была непроходимо глупа или что это Большой Человек был настолько глуп, что уничтожил Большую Гагарку?
Я поискал уцелевшую родственницу Большой Гагарки, но никакой глупой маленькой гагарки так и не увидел — ни бродящей по дорожкам, ни путающейся под ногами.
Какое-то время за мной наблюдали. Кто-то приковылял на перепончатых лапах от бассейна к бордюру возле меня, остановился в нескольких шагах и осторожно выдохнул — видимо, желая узнать, кем это я интересуюсь в сей неурочный час. Потом он шлепнулся в воду и с плеском проплыл подо мной, издавая булькающие звуки — возможно, на что-то жалуясь; судя по хохолку на макушке, это была птица-поганка, и мне хотелось бы думать, что она выразила мне свое одобрение.
Среди всей этой сырости я слегка продрог, но мне необходимо было увидеть сторожа. Он вышел из освещенного коридора и украдкой выскользнул в дверь. В форме, портупее и, хотя я толком не разглядел, наверняка вооруженный; он взял с собой фонарик, чтобы пройти по тусклому коридору и темному зоопарку — однако не настолько темному, как мне бы хотелось: луна была слишком яркой.
- Но!
- О, как просто — тра-та-та —
- Сторожить мне Сто-ро-жа!
Тщательно отобранная автобиография Зигфрида Явотника:
Предыстория I (продолжение)
9 марта 1938 года, среда, время чаепития: моя бабушка Мартер выпрямляет зубья вилки, дедушка Мартер, как всегда, не может дождаться пфлауменкюхен[10]; сливовые шкурки вздулись пузырями, и всем ясно, что сливовый пирог еще слишком горяч, чтобы его есть. Однако мой дед постоянно обжигает себе язык. Потом он выходит на кухню и украдкой подливает себе в чай еще рому.
— Терпеть не могу ждать, когда остынет этот чертов пирог, — ворчит он. — Если бы его поставили пораньше, то мы бы уже попили с ним чаю.
А бабушка нацеливает на него вилку.
— Тогда ты захотел бы чаю еще раньше, — возражает она. — Тогда ты начал бы ждать его еще раньше, все сдвинул бы, так что нам пришлось бы пить чай раньше обеда.
Зан держит чашку с чаем на коленях, поэтому он готов подставить ее для рома, когда дедушка обходит вокруг стола. Дедушка наклоняет бутылку прямо из кармана брюк.
— Будь осторожен с моей Хильке, Зан, — говорит он. — Будь осторожен с ней, она не такая всезнайка, как ее мутти.
— Мутти права, — говорит Хильке. — Ты вечно всем недоволен и вечно обжигаешься, когда бы пирог ни вынули из духовки.
— Ты видишь, Зан? — говорит дед.
— Теперь все вилки выправлены, — провозглашает бабушка. — И никто больше не уколет себе губу! — добавляет она. — Видишь ли, Зан, это настоящее серебро, поэтому зубья такие мягкие и так легко гнутся.
— Мутти, — говорит Хильке, — теперь у Зана есть работа.
— Но ведь ты еще учишься, Зан, — удивляется дед.
— Он водит такси, — сообщает Хильке. — Он может покатать меня по городу.
— Я работаю лишь часть дня, — говорит Зан. — Я продолжаю учиться.
— Обожаю ездить на такси, — заявляет бабушка.
— Когда это ты разъезжаешь на такси? — удивляется дед. — Когда мы с тобой куда-нибудь идем, ты всегда садишься в трамвай.
54 
