Последние отзывы

  142  

– Но тогда что же делал в музее Рамсей? – нетерпеливо спросил младший из мужчин в штатском.

– Пытался остановить Генри, – пробормотал Эллиот. – Наверное, он выследил его. Он уже отчаялся говорить с Генри по поводу Джулии. Ну да, конечно же ради Джулии.

– Но как вы объясните такое? – запальчиво спросил молодой человек. – Мы нашли несколько монет Клеопатры в номере Рамсея.

– Но ведь это очевидно, – сказал Эллиот, подняв глаза. – Наверное, он отобрал их у Генри, когда они поссорились. Он знал намерения Генри. Наверное, пытался его остановить. Ну конечно.

– Какая-то чепуха получается.

– Во всяком случае, в этой версии гораздо больше здравого смысла, чем в вашей, – сказал Эллиот. – Бедняга Генри, помешанный, обреченный Генри.

– Да, кажется, что-то проясняется, – сказал старший.

– Да? А теперь, если позволите, я хотел бы посоветоваться с адвокатом. Я требую, чтобы мне немедленно вернули паспорт! Как вы думаете, я имею право встретиться с адвокатом? Эту привилегию британских граждан еще не упразднили?

– Что вы, что вы, лорд Рутерфорд, – сказал старший. – Но что случилось с молодым Стратфордом? С чего вдруг он помешался?

– Азартные игры, старина, азартные игры. Это страшный порок, он сломал ему жизнь.

Невредимая, живая и – умалишенная! После того как он дал ей еще эликсира, она совсем спятила. Эликсир сделал свое дело. Да, насмешка богов. Как же избавиться от этого кошмара?

Рамзес бегал по тесным извилистым улочкам старого Каира. Она как сквозь землю провалилась. Бесполезно искать ее, пока она не подаст какого-нибудь знака.

Если бы он никогда не входил в темные пыльные коридоры каирского музея, он никогда не увидел бы ее останков, и будущее сложилось бы совсем по-другому. Весь мир мог бы принадлежать ему – и Джулии Стратфорд.

Но теперь он навсегда прикован к созданному им самим монстру; он так долго страдал, так жаждал отдохнуть от тысячелетней тоски, а вместо этого сотворил сумасшедшую, которая помнила только свою ненависть к нему, которую испытывала в последние минуты жизни, и совсем не помнила любви. А на что, собственно, он надеялся? Что в эту новую блистательную эпоху ее древняя душа претерпит великое перерождение?

А что, если Джулия права, что, если эта душа никогда и не была душой Клеопатры? Что, если это существо – всего лишь отвратительное подобие?

Рамзес не знал ответа. Когда он сжимал Клеопатру в объятиях, он знал только то, что когда-то боготворил это тело; что и гневный и ласковый – это был ее голос; что это та самая женщина, которая сломила его волю, которая предпочла смерть эликсиру жизни, которая теперь терзала его упреками – ведь она многие века назад звала его в минугу гибели, звала или пыталась позвать, а он не услышал ее последней мольбы. Он любил ее не меньше, чем Джулию Стратфорд. Он любил их обеих.

Рамзес шел все быстрей и быстрей, уходя от странной тишины и покоя старого Каира, возвращаясь в суету нового города. Единственное, что ему оставалось, это продолжать поиски. А что она преподнесет ему в конце концов? Новое бессмысленное убийство, и ответственность за это убийство опять окажется на совести человека, известного всем под именем Реджинальд Рамсей. И в сердце Джулии вонзится еще один острый нож.

Вряд ли Джулия когда-нибудь простит его. Она думала, что он мудр и отважен, а он совершил такую глупость; он был самым обыкновенным мужчиной, который в том маленьком домике оказался беспомощным перед призраком своей утраченной возлюбленной.

Он пожертвовал прекрасным чувством ради той страсти, которая сжигала его столетия назад. Он понял, что больше не заслуживает любви Джулии. И в то же время он хотел ту, жаждал любви той; он жаждал любви того существа, которое ему придется или держать в своей власти, или уничтожить.

Теперь он окончательно потерял покой.

Вот они, роскошные наряды, платья, которые ей нравились всегда – по-старомодному простые и свободные, украшенные золотом и серебром.

Она подошла к ярко освещенному окну и приложила к нему руку. Прочитала написанную по-английски афишу: САМЫЕ ЛУЧШИЕ БАЛЬНЫЕ ПЛАТЬЯ

Да, именно такие ей и нужны. У нее в сумочке прорва денег. И еще ей нужны самые лучшие туфли – открытые, на высоких каблуках.

Клеопатра подошла к двери и постучала. К ней вышла высокая женщина с серебристыми волосами.

– Мы собираемся закрываться, дорогая. Извините. Если вы придете…

– Пожалуйста, вон то платье! – Клеопатра открыла сумочку и вытащила пачку купюр. Несколько бумажек выпало из пачки на землю.

  142