100 
— Бодайн! — закричал ошеломленный старпом. — Ты что, спишь? — Но в ответ прозвучало лишь похрапывание Свина, лежавшего среди разбросанных ответов на спецзапросы. Его сослали на камбуз. В первый же день он заснул на раздаче, приведя в полную несъедобность целый бачок пюре. Поэтому в следующий раз его поставили разливать приготовленный коком Потамосом суп все равно несъедобный. Очевидно, свиновские колени развили любопытную способность не сгибаться: если бы «Эшафот» плыл на ровном киле, то Свин смог бы спать стоя. Он стал медицинским курьезом. Когда корабль вернулся в Штаты, Свина направили на обследование в портсмутский военно-морской госпиталь. По возвращении на «Эшафот» его определили в палубную команду некоего Папаши Хода, помощника боцмана. Не прошло и двух дней, как Папаша ужасно достал Свина, и конфликты между ними приняли хроническую форму.
Во время рассказа по радио звучала песня о Дейви Крокетте, выводившая Винсома из себя. Это был пик моды 56-го года на енотохвостые шляпы. Везде, куда ни кинь, шлялись миллионы детей с этими пушистыми фрейдо-гермафродитскими символами на головах. Получили широкое распространение нелепые легенды о Крокетте, впрямую противоречившие историям, услышанным Руни, когда мальчиком он жил в горах Теннесси. Этот человек — завшивевший алкаш-сквернослов, продажный судья и самый заурядный поселенец — выставлялся теперь для американской молодежи в виде величественного и стройного образца англо-саксонского превосходства. Он вырос в героя, которого могла бы создать Мафия, очнувшись от особо безумного эротического сна. Эта песня сама просилась на то, чтобы ее спародировали. Винсом положил в ее основу собственную автобиографию в рифме АААА и спел под незамысловатую прогрессию из трех (можете сами сосчитать) аккордов:
Родился он в Дерхаме в двадцать третьем году.
Его папаша смылся, оставив мать одну.
Когда он был мальчишкой, видел, как в саду
Народ линчует нигеров прямо на ходу.
[Припев]: Руни, Руни Винсом, король танца деки-данс.
Потом из него вырос настоящий ковбой.
Все знали: он понравится невесте любой.
Он шел гулять по шпалам, брал монетку с собой
Бросать на счастье в паровоз с дымящейся трубой.
Он прибыл в Винстон-Салем, чтобы всех покорить.
С местной красоткой начал шашни крутить.
Потом ее папаша что-то начал дурить
Засек у дочки брюхо и дал всем прикурить.
Но слава Богу вскоре началась война.
Он ушел на фронт, куда послала страна.
Сильный и здоровый, как бетонная стена,
За свой патриотизм получил сполна.
Подрался с офицером и был прав на все сто.
С него сорвали сержантские нашивки, но зато
В войну он отсиделся в симпатичном шато,
Пока таких, как он превращали в решето.
Кончилась война. Наш юный денди и франт
Сбросил с себя хаки и винтовку «Гаран»,
Поехал жить в Нью-Йорк, чтобы набить свой карман,
Но с этим городом у них никак не ладился роман.
Лишь восемь лет спустя его взяли в эМ-Си-Эй.
Так себе работка, зато платят раз в семь дней.
Как-то выйдя из конторы, он повстречался с ней
С куколкой, назвавшейся Мафией-ей.
Из парня выйдет толк — ему ума не занимать,
И Мафия без лишних слов — прыг к нему в кровать!
Руни-старина совсем свихнулся, видать:
Сыграли вскоре свадьбу. Стали жить-поживать.
Теперь он и сам стал крутым фирмачем
Получка плюс треть прибыли и все бы ни по чем,
Но Мафия решила стать свободной, причем
По ее Теории наш Руни обречен.
[Припев]: Руни, Руни Винсом, король танца деки-данс.
Свин Бодайн завалился спать. В соседней комнате голая Мафия разглядывала себя в зеркало. Паола, — подумал Руни, — где ты теперь? У нее появилось обыкновение исчезать, порой дня на два или на три, и никто никогда не знал — куда.
Может, Рэйчел замолвит Паоле словечко за него? Он понимал, что его понятия о должном годятся, скорее, для прошлого века. Но эта девушка сама была загадкой. Она мало говорила и все реже появлялась в "Ржавой ложке" только когда знала, что Свин сечас в другом месте. Свин домогался ее. Спрятавшись за кодексом, грязная сторона которого касалась лишь офицеров (а может, и исполнительных директоров? — спрашивал себя Винсом), Свин наверняка представлял Паолу своей партнершей, когда придумывал очередной фильм для холостяков. Это естественно, — полагал Винсом; пассивность этой девушки заставляет видеть в ней объект для садизма, который можно облачить в какие-угодно неодушевленные костюмы и фетиши и который можно мучить, подвергать причудливым непристойностям из свиновского каталога, выворачивать ее гладкие, нежные и, наверняка, с виду девственные члены в позиции, способные распалить развращенный вкус. Рэйчел права: Свин, а, может, и Паола — это продукты деки-данса. Винсом, самозванный король этого танца, жалел, что деки-данс вообще появился на свет. Как это случилось, какой вклад внесли сюда разные люди, включая его самого, — оставалось для Винсома загадкой.
100 
