30 
Старик оживился.
— Готовьтесь к богатой добыче, — сказал он. — Там охотятся на рачков длиннорукие горбачи. Горбы имеют две породы китов — зубастые кашалоты и беззубые весельчаки, — принялся объяснять норвежец. — У нас, на Севере, длиннорукие любят лакомиться селедкой. Если она массой идет поверху, то они высоко выскакивают из воды и падают в самую гущу косяка с таким треском, что оглушенная рыба всплывает вверх брюхом. А потом горбачи ныряют с раскрытой пастью и заглатывают ее. Это хитрые и очень дружные киты: если один попадет в беду, другие выручают его.
Обнаруженные киты вели себя шумно: словно играя, они свечой выскакивали из воды и, помахав непомерно длинными, похожими на раскинутые руки плавниками, падали в воду, поднимая каскады брызг.
Мы осторожно стали приближаться к двум самкам и двум самцам, плававшим в одной группе.
Самцы этой семьи ходили по большому кругу, словно были в одной упряжке. Самки же словно чего-то выжидали. Круг, по которому двигались самцы, постепенно суживался. Вскоре создался круговорот, втягивавший в себя рачков…
Решив, что похлебка достаточно сгустилась, самцы нырнули, показав хвосты, похожие на мелькнувших огромных бабочек, и принялись заглатывать лакомую пищу. К ним присоединились и самки.
На нас киты не обращали внимания, они показывались на поверхности, только чтобы вдохнуть воздуху, и, не отдыхая, сильно сгорбившись, опять уходили под воду. Хвосты-бабочки так и мелькали над волнами.
Норвежцу хотелось убить крупную самку. Он старался поближе подойти к ней. А она плавала с меньшей рядом. Порой трудно было различить их.
Но вот с шипением и свистом вырвался вверх пушистый фонтан, и показалась спина полнотелой китихи…
Грохнул выстрел. На мостик донесся запах пороха.
Раненная в бок, китиха взмахнула хвостом и отвесно ушла на глубину. Но там металась недолго. Выплыв метрах в двухстах от нас, она забилась на поверхности, выпуская кровавые фонтаны.
Эрик принялся заряжать пушку добойным гарпуном. А Ростад успел заметить ошибку: под выстрел попала молодая китиха.
Ее мамаша была обеспокоена. Она ходила вокруг и хлестала хвостом, отгоняя невидимого врага…
Потом старая самка подплыла к потерпевшей. Она явно норовила оттащить свою дочь подальше от опасного места: стала толкать носом, затем повернулась на бок и обхватила ее грудными ластами.
Нас потрясла любовь матери. Боцман замахал руками и затопал по гулкому железу коваными сапогами. Но старая самка не обращала на него внимания.
— Подтягивайте к борту! — распорядился норвежец, повидавший на своем веку не одну китовую трагедию. Он решил воспользоваться удачей.
Старший механик дал на лебедку пар и стал подтягивать раненую китиху к носу. Мать не отставала от нее.
Когда старая самка приблизилась метров на двадцать, грохнул второй выстрел. Ростад всадил ей гарпун прямо под левый плавник.
Обливаясь кровью, самоотверженная китиха продолжала хлестать хвостом по воде. Она не уходила на глубину, а металась на поверхности.
Самцы, не понимая, что случилось с их подругами, обеспокоенно ходили вокруг, ныряли под них и тоже били хвостами. Видя, что старая самка теряет силы, они подплыли к ней вплотную и стали подталкивать ее головами, поддерживать плавниками, чтобы она могла дышать на поверхности. Они не уходили от нее, готовые пожертвовать собой.
Ула Ростад воспользовался благоприятным моментом: накачав китих воздухом, он одного за другим загарпунил и самцов.
Мужественное поведение горбачей удивило и потрясло нас. Судно возвращалось к базе, таща слева и справа по два кита, а мы не радовались богатой добыче. На душе было так тоскливо, что не хотелось ни есть, ни шутить.
ХИТРОСТИ ГАРПУНЕРСКОГО ДЕЛА
Я приметил, что в штормовую погоду Ула Ростад находит разные причины, чтобы не охотиться, а в спокойную — действует однообразно: старается подобраться к киту на такое расстояние, с какого невозможно в него промазать. Но не всякий кит так близко к себе подпускает. Пуганые животные, почувствовав опасность, норовят уйти под воду и вынырнуть вдалеке от судна.
Старик из-за своей нерешительности часто упускал добычу. Злясь, он обвинял в неудаче кого угодно, только не себя.
— С такой бестолковой командой мне еще не доводилось охотиться, — в сердцах говорил он. — Ни одного жеста понять не могут, способны только пугать китов.
30 
