Последние отзывы

  24  

Роберт откашлялся и сказал:

– Это вещи, которыми ежедневно пользовался мой отец. – Он замялся: Колин с волнением наблюдал за ним. – Мелкие вещи.

И вновь молчание: Колин причесался пятерней, а Роберт пристально смотрел на щетки, трубки и бритвы.

Когда они наконец пошли дальше, Колин, не задумываясь, сказал:

– Отец для вас очень много значит.

Они снова подошли к обеденному столу, к бутылке шампанского, остатки которого Роберт разлил по бокалам. Потом он подвел Колина к одному из кожаных кресел, но сам остался стоять, причем так, что видеть его Колин мог, лишь неловко повернувшись лицом к свету люстры.

Роберт заговорил тоном человека, объясняющего заведомо очевидные вещи ребенку:

– Мой отец и его отец ясно понимали, кто они такие. Они были мужчинами и гордились этим. И женщины их тоже понимали. – Роберт осушил свой бокал и добавил: – Недоразумений не возникало.

– Женщины поступали так, как им велели, – сказал Колин, щурясь от яркого света.

Роберт сделал едва заметное движение рукой в сторону Колина:

– Нынче мужчины не уверены в себе, они ненавидят себя даже сильнее, чем друг друга. Женщины обращаются с мужчинами, как с детьми, потому что не могут относиться к ним серьезно. – Роберт сел на подлокотник кресла и положил руку Колину на плечо. Голос его зазвучал тише: – Но женщины любят в мужчинах агрессивность, силу и властность. Такой уж у них склад ума. Посмотрите, скольких женщин пленяет обычно преуспевающий мужчина. Не будь мои слова чистой правдой, женщины протестовали бы против каждой войны. Но вместо этого они с удовольствием отправляют своих мужчин воевать. Пацифисты, противники воинской повинности, – все это главным образом мужчины. А женщины, хоть они и ненавидят себя за это, страстно желают, чтобы мужчины ими правили. Такой уж у них склад ума. Они себя обманывают. Болтают о свободе, а мечтают о жизни в неволе. – Роберт, продолжая говорить, осторожно массировал Колину плечо, а Колин потягивал шампанское и смотрел прямо перед собой. В голосе у Роберта появились нотки, характерные для декламации, как у ребенка, повторяющего таблицу умножения. – Человеческий интеллект развивается под влиянием окружающего мира. Окружающий мир развивается под влиянием мужчин. Значит, под влиянием мужчин развивается и женский интеллект. С самого раннего детства женщины видят мир, созданный мужчинами. Нынче женщины обманывают сами себя, и оттого повсюду беспорядки и несчастья. При жизни моего деда ничего подобного не было. Об этом мне напоминают немногочисленные вещи, принадлежащие ему.

Колин откашлялся:

– При жизни вашего деда были суфражистки. Впрочем, я не понимаю, что вас беспокоит. Миром по-прежнему правят мужчины.

Роберт снисходительно рассмеялся:

– Только очень плохо. Они нелестного мнения о себе как о мужчинах.

В комнате все сильнее пахло чесноком и жареным мясом. В животе у Колина раздалось негромкое протяжное урчание, похожее на голос в телефонной трубке. Он слегка подался вперед, выбравшись из-под Робертовой руки.

– Выходит, – сказал он, вставая, – это музей, посвященный добрым старым временам.

Роберт тоже встал. Его геометрические правильные морщины стали глубже, на лице застыла тусклая улыбка. Колин на мгновение отвернулся, чтобы поставить свой пустой бокал на подлокотник кресла, а когда выпрямился, Роберт ударил его кулаком в живот – несильно, мягко, и, не вышиби он из легких Колина воздух, это вполне могло бы сойти за шутку. Колин скрючился на полу у ног Роберта и начал корчиться, издавая странные гортанные звуки и судорожно хватая воздух ртом. Роберт отнес пустые бокалы на стол. Вернувшись, он помог Колину подняться и заставил его несколько раз согнуться и выпрямиться. В конце концов Колин отделался от него и сделал несколько шагов по комнате, глубоко дыша. Потом достал платок, пару раз приложил его к слезящимся глазам и затуманенным взором свирепо посмотрел на Роберта, который, закуривая на ходу сигарету, направлялся на кухню. У самой двери он оглянулся и подмигнул Колину.

Колин сидел в углу комнаты и смотрел, как Мэри помогает Каролине накрывать на стол. Время от времени Мэри озабоченно поглядывала на него. Один раз она подошла через всю комнату и крепко сжала ему руку. Роберт появился лишь тогда, когда на стол подали первое блюдо. Он переоделся в светло-кремовый костюм и повязал тонкий черный атласный галстук. Ели они бульон, бифштекс, салат из свежих овощей и хлеб. На столе стояли две бутылки красного вина. Все расположились на одном краю обеденного стола, Каролина и Колин с одной стороны, Роберт и Мэри – с другой. В ответ на вопросы Роберта Мэри рассказывала о своих детях. Ее десятилетнюю дочь наконец-то приняли в школьную футбольную команду, и в первых двух мачтах мальчишки играли против нее так грубо, что она на неделю слегла. Перед следующим матчем она подстриглась, чтобы избежать преследований, и в результате даже забила гол. Сын Мэри, на два с половиной года младше, сумел пробежать круг на местном стадионе меньше чем за полторы минуты. Когда она окончила свой обстоятельный рассказ, Роберт со скучающим видом кивнул сам себе и сосредоточился на еде.

  24