Особенно,... 
61 
Я мог бы прямо здесь прикончить тебя, Гай Марий! Собственно, я так, наверное, и поступлю. Я убью тебя, и никто никогда не узнает, что с тобой стало. Я отправлю твой прах домой в большом золотом сосуде, приложив к нему соболезнующее письмо, в котором объясню, что ты умер от внезапной болезни в мазакском дворце.
– Подобно царю Ариарату Седьмому? – Марий говорил, не повышая голоса; он сидел по-прежнему прямо, не ведая страха. – Успокойся, царь! Сядь и вспомни о благоразумии. Ты отлично знаешь, что не можешь расправиться с Гаем Марием. Осмелься ты на это – и Понт с Каппадокией заполонят римские легионы. Это произойдет сразу же, дай только срок доплыть кораблям. – Откашлявшись, он продолжал в непринужденном тоне: – Знаешь ли, нам не доводилось вести толковых войн с тех пор, как мы обратили в бегство три четверти миллиона германских варваров. Вот это был противник так противник! Только не такой богатый, как твой Понт. Трофеи, которые мы наверняка добудем в войне в этой части мира, делают такую войну весьма желанной. Так зачем же толкать нас на это, царь Митридат? Ступай домой!
Внезапно Марий остался в одиночестве: царя как ветром сдуло. Вместе с ним исчезла и его охрана. Гай Марий в задумчивости поднялся из кресла и, выйдя из залы, направился в свои покои. Желудок его был полон простой добротной пищи, именно такой, какой он отдавал предпочтение, а в голове роились интереснейшие вопросы. Он ни секунды не сомневался, что Митридат уведет войско на родину Вопрос в другом: где он видел облаченных в тогу римлян? Тем более – в тогу с пурпурной каймой? Можно было допустить, что царь знал, что его дожидается именно Гай Марий, потому что дряхлый старикан из замка ухитрился его предупредить, однако Марий в этом сомневался. Нет, царь получил оба присланных ему в Амазею письма и с тех пор старательно избегал встречи. Из этого следовало, что Баттак, archigallos из Пессинунта – шпион Митридата.
Следующим утром Марий вскочил ни свет ни заря, торопясь как можно быстрее пуститься в обратный путь в Киликию. Однако опередить понтийского царя ему не удалось царь Понтийский, как доложил Марию дряхлый старик увел свою армию назад, к себе домой.
– А как насчет малолетнего Ариарата Эзеба Филопатора? Он отбыл вместе с царем Митридатом или остался здесь?
– Он здесь, Гай Марий. Отец провозгласил его царем Каппадокийским, поэтому он волей-неволей остался.
– Отец? – резко переспросил Марий.
– Царь Митридат, – с невинным видом ответил ему дряхлый старик.
Вот оно что! Значит, мальчишка – никакой не сын Ариарата VI, а сын самого Митридата! Умно. Впрочем, не слишком.
Провожал Мария Гордий, не жалевший улыбочек и поклонов; малолетнего царя нигде не было видно.
– Значит, тебе выпала участь регента, – молвил Марий, прежде чем взгромоздиться на нового коня, сильно превосходившего ростом того, что доставил его сюда из самого Тарса; скакуны гораздо лучше прежних были теперь и у его слуг.
– Да, до тех пор, пока царь Ариарат Эзеб Филопатор не повзрослеет и не сможет править самостоятельно.
– Филопатор… – задумчиво протянул Марий. – Что означает «отцелюбивый.» Как ты думаешь, будет он скучать по отцу?
Гордий широко раскрыл глаза.
– Скучать по отцу? Но ведь его несчастный отец умер, когда он был еще младенцем!
– Нет, Ариарат Шестой умер слишком давно, чтобы успеть дать жизнь этому мальчику, – возразил Марий. – Я не так глуп, принц Гордий. Потрудись сообщить об этом своему хозяину, царю Митридату. Шепни ему, что мне известно, кому приходится сыном новый каппадокийский царь. И что я не буду спускать с них обоих глаз. – Он занес ногу в стремя. – Насколько я понимаю, ты действительно приходишься дедом этому мальчику, а не всем на свете. Единственная причина, по которой я решил оставить пока все, как есть, заключается в том, что у мальчика хотя бы мать – каппадокийка, то есть твоя дочь.
– Моя дочь – царица Понта, и ее старший сын унаследует трон Митридата. Мне лестно, что этот мальчик будет править у меня на родине. Он – последний в роду, вернее, последней в роду является его мать.
– Ты – не принц крови, Гордий, – презрительно бросил Марий. – Пусть ты каппадокиец, но титул принца ты себе присвоил. Следовательно, твоя дочь – никакая не последняя представительница рода. Лучше передай мое послание царю Митридату.
– Передам, Гай Марий, – ответствовал Гордий, не выказывая признаков обиды.
Марий уже развернул коня, но в последний момент натянул уздечку и обернулся.
61 
