75 
Уоллингфорд зарегистрировался в отеле «Чарльз» еще до десяти вечера и тут же отправился в гостиничный бассейн, где полчаса с наслаждением плавал в полном одиночестве. Он бы и еще поплавал, но в половине одиннадцатого бассейн закрывался. Уоллингфорд — отлично управляясь единственной здоровой рукой — то с удовольствием ложился на спину, то легко и быстро пересекал бассейн. В согласии со своей натурой он отлично держался на плаву.
После бассейна Патрик собирался переодеться и немного погулять по Харвард-сквер. Летняя сессия еще не закончилась — там наверняка гуляют студентки, на которых можно поглазеть, вспоминая о бездарно потраченной юности… А может, удастся найти какое-нибудь приличное заведение и поужинать с бутылочкой хорошего вина. И еще ему хотелось отыскать в одном из многочисленных книжных магазинчиков на площади какое-нибудь завлекательное чтиво, более пригодное для столь позднего часа, чем книга, захваченная им из дома, — биография Байрона толщиной с добрый кирпич. Однако его разморило от жары, он чувствовал ее даже в такси, когда ехал из аэропорта. Вернувшись после бассейна в номер, он стянул с себя мокрые плавки и рухнул на постель; думал просто полежать пару минут с закрытыми глазами, но проспал целый час — настолько устал. Проснулся он от холода: кондиционер был направлен прямо на него. Накинув махровый халат, Патрик ознакомился с меню и заказал себе еду в номер. Хватит обыкновенного гамбургера и банки пива, решил он. Выходить из отеля совершенно расхотелось.
Выдерживая характер, он не стал включать телевизор. Поскольку альтернативой телевизору служила биография Байрона, подобная стойкость и впрямь достойна восхищения. Впрочем, сон сморил его так быстро, что Байрон едва успел родиться, а незадачливый отец будущего поэта еще не успел умереть. Словом, нельзя сказать, что Патрик замучился, пытаясь одолеть гигантский том.
Утром Уоллингфорд позавтракал в скромном ресторанчике на первом этаже гостиницы. Главный ресторан отеля ему не понравился — он и сам не понял, чем именно. Дело было даже не в детях — скорее, во взрослых, которых эти дети чересчур раздражали.
Ни вечером, ни утром Уоллингфорд телевизор не включал и не заглядывал в газеты, в то время как вся остальная страна смотрела телеверсию трагедии об исчезнувшем самолете Джона Ф. Кеннеди-младшего. Как стало известно, самолет сбился с курса и, по всей вероятности, упал в океан. Никаких сюжетов по этому поводу отснять еще не успели и без конца давали в эфир одно и то же — маленького Кеннеди на похоронах его отца-президента: трехлетний мальчик в коротких штанишках отдает честь гробу с телом отца в точности так, как шепотом на ушко велела ему мать. Позже Уоллингфорду пришло в голову, что эти кадры отображают самую суть «золотого» века в истории их страны; прошлое, которым пользуются при надобности, извлекая его из запасников и отряхивая от пыли.
Позавтракав, Патрик сидел за столом, пил кофе и изо всех сил старался не отвечать на упорный взгляд женщины средних лет, сидевшей в противоположном конце зала. Вдруг эта женщина поднялась и решительно направилась прямо к нему, хотя и смотрела куда-то в сторону. Уоллингфорд сразу догадался, что она хочет что-то ему сказать. Он такие вещи чувствовал мгновенно. И даже мог предугадать, что именно скажет та или иная женщина. Но только не сегодня.
Лицо этой женщины когда-то, наверно, было красивым. Сейчас на нем не было ни капли косметики, а в темных волосах поблескивала седина. В уголках ее карих глаз притаились морщинки, отчего лицо казалось грустным и усталым, и Патрик подумал, что так, возможно, будет выглядеть миссис Клаузен, когда станет значительно старше.
— Подонок… Гнусная свинья… Как тебе спится по ночам? — хрипло прошипела женщина; губы она раздвигала ровно настолько, чтобы очередное ругательство сорвалось с уст.
— Прошу прощенья, но я… — пробормотал растерянный Патрик.
— Быстренько же ты сюда примчался! Несчастная семья! Ведь даже и тел еще не нашли! Но тебя и это не остановило! Такие, как ты, только и делают, что наживаются на чужой беде! Да ваш канал надо называть «каналом смерти» — нет, «каналом людского горя»! Вы же не просто вторгаетесь в частную жизнь людей — вы крадете их горе, выставляя его напоказ, когда они еще и оплакать своих погибших не успели!..
Уоллингфорд не понял, о чем идет речь; он решил, что женщина говорит о его репортерском прошлом. И посмотрел по сторонам, уклоняясь от ее напряженного взгляда, но увидел, что от других постояльцев гостиницы, завтракавших в том же ресторанчике, помощи не дождется. Судя по враждебному выражению лиц, все здесь, похоже, разделяли мнение этой сумасшедшей бабы.
75 
