Последние отзывы

  122  

Картошка на миг возвращается к жизни:

— Чё, так припекло?

— Заткнись, — Рентон уверенно обрывает его. Картошка отворачивается и снова влипает в окно.

Рентон заходит в туалет и закрывает дверь на защёлку. Он вытирает мочу с ободка алюминиевого унитаза. Его не волнует гигиена, просто от влаги у него мурашки бегают по коже.

Он раскладывает на крошечной раковине ложку для варки, шприц, иглу и ватные шарики. Вытащив из кармана небольшой пакет коричневато-белого порошка, он аккуратно вываливает его содержимое в трофейный столовый прибор. Втягивая в шприц 5 мл воды и медленно впрыскивая их в ложку, Рентон старается не смыть ненароком героин. Его дрожащая рука приобретает ту выверенность движений, которую способно вызвать только приготовление ширева. Подводя пламя пластмассовой «бенидормовской» зажигалки под ложку, он размешивает неподатливый осадок кончиком иглы до тех пор, пока не получает раствор, который можно вводить в вену.

Автобус резко кренится набок, но Рентон наклоняется вместе с ним: вестибулярный аппарат торчка улавливает, подобно радару, любые ухабы и повороты на трассе А1. Не пролив ни единой драгоценной капельки, он опускает в ложку ватный шарик.

Вонзив иглу в шарик, он втягивает рыжеватую жидкость в цилиндр. Расстегивает ремень и матерится, когда кнопки цепляются за петельки джинсов. Он резко выдёргивает его, ему кажется, что его внутренности свернулись в комок. Затягивая ремень на руке как раз под худосочным бицепсом, он сжимает кожаный конец желтоватыми зубами, чтобы тот не развязался. Жила у него на шее вздувается, и он терпеливо нащупывает упрямую здоровую вену.

Где— то в глубине его души вспыхивает минутное колебание, которое безжалостно заглушает мучительный спазм, сотрясающий его больной организм. Он прицеливается и видит, как острая сталь пронзает нежную плоть. Опускает поршень до половины и через долю секунды втягивает в цилиндр кровь. Потом он ослабляет ремень и впрыскивает всё содержимое в вену. Он поднимает голову и ловит приход. Просидев так несколько минут, а может, часов, он поднимается и смотрит на себя в зеркало.

— Ты просто охуителен! — произносит он, целуя своё отражение и ощущая горячими губами холод стекла. Он поворачивает голову и прислоняется к зеркалу щекой, а потом лижет его языком. После этого он отходит назад и примеряет на себя страдальческую маску. Картошка моментально посмотрит на него, как только он откроет дверь. Ему нужно притвориться больным, хотя это будет непросто.

Второй Призёр заглушил бухлом свой бодун и теперь у него открылось как бы «второе дыхание», хотя это выражение не совсем уместно, поскольку он постоянно находится либо в состоянии опьянения, либо в состоянии похмелья. Бегби, видя, что они уже проехали большую часть пути, а их не остановили ни лотианские, ни пограничные легавые, немного расслабился. Час победы был близок. Картошка погрузился в беспокойный наркотический сон. Рентон слегка оживился. Даже Дохлый почувствовал, что всё идёт нормально, и угомонился.

Хрупкое единство было разрушено, когда Дохлый и Рентон поспорили о достоинствах Лу Рида до и после «Вельвет Андеграунда». Под натиском Рентона Дохлый утратил дар речи, что было для него несвойственно.

— Не, не… — он слабо покачал головой и отвернулся, не ощущая ни малейшего желания опровергать аргументы Рентона. Рентон украл у него личину негодования, которую Дохлый любил надевать в таких случаях.

Наслаждаясь капитуляцией своего противника, Рентон резко и самодовольно откинул назад голову и сложил руки на груди с торжествующей воинственностью — жест, подсмотренный им у Муссолини в одной старой кинохронике.

Дохлый довольствовался рассматриванием пассажиров. Перед ним сидели две старых тётки, которые то и дело оборачивались с осуждающим выражением лица и что-то кудахтали по поводу «выражений». Он заметил, что от них, как от всех старых тёток, несло мочой и потом, но эту вонь частично перебивал затхлый запах талька.

Напротив него сидела упитанная парочка в «косухах». «Ублюдки в болониях — особая порода двуногих», — подумал он язвительно. Их нужно всех, на хуй, истребить. Дохлый удивился, что в гарберобе Попрошайки до сих пор нет «косухи». Как только они наварят капусты, он обязательно уговорит этого ублюдка купить себе «косуху», чисто ради прикола. Кроме того, он решил подарить Бегби щенка американского питбуля. Если даже Бегби обломается за ним ухаживать, в доме, где есть маленький ребёнок, пёсик никогда не останется голодным.

  122