47 
– Ты уйдешь с работы?
Она кивнула и попыталась заглянуть ему в глаза.
– Ты будешь иногда навещать меня, Иеремия? – Хотя ее слова болью отозвались в сердце Терстона, внутренний голос говорил ему «нет».
– Не знаю. Не думаю. Так будет лучше для всех нас.
– Даже на малыша не придешь взглянуть? – В глазах Мэри-Эллен опять показались слезы, и он почувствовал себя последним ублюдком.
– Приду. Если что-нибудь понадобится раньше, обязательно сообщи. – Терстон не боялся, что она злоупотребит его щедростью.
Она никогда этого не делала. Другие женщины на ее месте вцепились бы в него когтями, но Мэри-Эллен вела себя с большим достоинством.
– Я уеду... – Иеремия внезапно смутился и осекся. – После первого декабря.
Его свадьба должна была состояться в Атланте двадцать четвертого числа, однако Бошаны в течение двух предшествующих недель собирались устраивать званые вечера, и Иеремия обещал Камилле, что будет на них присутствовать. А в это же время женщина из Калистоги будет рожать его ребенка...
Нет, странная штука – жизнь. Эта мысль преследовала его по дороге домой. Он думал и о том, как за последние полгода изменился его быт. Неужели через год он станет отцом сразу двоих детей? Ставя Большого Джо в стойло, он широко улыбнулся. Двое детей... Один – от Мэри-Эллен... А другой – от Камиллы. Поэтому он и не слишком удивился, обнаружив на кухонном столе письмо от Амелии Гудхарт. Иеремия впервые получил от нее весточку с тех пор, как они распрощались в поезде на Саванну. Амелия сообщала, что получила его письмо и обрадовалась его знакомству с молодой леди из Атланты.
«Хотя и не без ревности», – добавила она, и Иеремии сразу вспомнилась ее улыбка.
Амелия одобряла его поступок и выражала надежду на встречу с его избранницей в Нью-Йорке. Ее дочь в Сан-Франциско ждала уже второго ребенка, и она собиралась обязательно навестить ее в будущем году. Прочитав письмо, Иеремия ощутил внутреннюю теплоту. Разогревая обед, оставленный ему Ханной, он думал об этих трех женщинах и о том, как непохожи они друг на друга. Да, жизнь – странная штука, если в ней существуют женщины и дети, романы в поездах дальнего следования, если он сам через девять недель женится на хрупкой маленькой девушке с молочно-белой кожей и роскошными черными волосами, с соблазнительными губами и озорными глазами. Он сидел в тихой кухне, думая о девушке из Атланты, на которой он собирался жениться.
Глава 12
Иеремия отправился в Атланту второго декабря. Строительство на Ноб-Хилле шло так быстро, что он с трудом верил собственным глазам. К пятнадцатому января Иеремии нужно было вернуться в Сан-Франциско, и он не сомневался, что к этому времени дом будет полностью готов. На одной из стен уже красовалась медная табличка с тщательно выгравированной надписью «ДОМ ТЕРСТОНА». Дом Терстона... А Камилла пока ничего о нем не знает. Иеремия старательно хранил тайну, не сомневаясь, однако, в том, что дом понравится его невесте. Над крышей уже возвышались башенки. Были разбиты сады, посажены деревья. Стены были украшены деревянными панелями, висели люстры, а пол устилал мрамор, специально доставленный из Колорадо. В доме предусмотрели все мыслимые удобства, для его внутреннего убранства использовали самое лучшее дерево, ткани и хрусталь. Сейчас, когда в нем еще никто не жил, он напоминал музей. Прежде чем сесть в поезд на Атланту, Иеремия осмотрел дом и засмеялся от удовольствия. Чтобы заполнить такие хоромы, понадобится множество детей.
На этот раз поездка в Атланту показалась Иеремии вечностью. Он просто сгорал от нетерпения. С ним было жемчужное колье, самое роскошное из всех, которые когда-либо продавались в магазине Тиффани в Нью-Йорке, серьги с жемчугами и бриллиантами и очень красивый браслет. Он выписал эти драгоценности по каталогу и получил их перед самым отъездом в Атланту. Кроме того, Иеремия захватил с собой роскошную заколку с рубином для миссис Бошан и внушительный перстень с сапфиром, который решил преподнести Камилле в Нью-Йорке, где они собирались провести медовый месяц. Иеремия отправил письмо Амелии в надежде увидеться с ней и познакомить ее с Камиллой. Наконец-то Амелия стала писать ему регулярно, и он отвечал ей почти с тем же удовольствием, с каким беседовал с ней в поезде. Он все же послушался ее совета и теперь так гордился своей невестой, что не мог дождаться возможности представить ее всем знакомым.
47 
