Последние отзывы

  94  

Когда в Токио облетают последние лепестки вишни, Кристин покупает в маленькой книжной лавке тетрадь и начинает писать в ней, как она это называет, Книгу Падающей Однокрылой Птицы – в память об отметине, оставленной молнией на капсуле Жильца, когда они с Ёси откопали ее в Парке Черных Часов. Она могла бы назвать свой труд Книгой Тысячелетней Памяти, но это звучит слишком в духе Жильца, и к тому же такое название все равно ничего здесь не значит, поскольку в Японии западное понятие тысячелетия не имеет смысла. В свою книгу Кристин записывает все, что помнит, начиная с того дня, когда она стояла у реки, глядя на мать на другом берегу.

Во вторую неделю своего пребывания в Токио Кристин сидит в закусочной, полной японских подростков, и лихорадочно строчит в тетради, когда с ней заводят разговор две молодые женщины. Обе японки. Одна, немного говорящая по-английски, выглядит на несколько лет старше Кристин, другой, вероятно, под тридцать, а может, и тридцать, и она через подругу засыпает Кристин вопросами. Такое любопытство могло бы показаться Кристин подозрительным, но обе женщины так простодушны и любезны, а старшая совершенно очарована тем, что Кристин в таком упоении пишет воспоминания. Оказывается, несколько лет назад Мика работала гейшей в Киото, прежде чем решила – как она объясняет Кристин через переводчика – «выйти из тени на свет». Теперь она хозяйка «Рю», одного из вращающихся отелей воспоминаний, что стоят среди многочисленных баров и борделей, стриптиз-клубов, массажных салонов и порношопов Кабуки-тё.

Вот так Кристин устраивается работать девушкой для воспоминаний в отель «Рю» на авеню Симада, как ее неформально называют, поскольку улицы в Токио не имеют настоящих названий, – в честь одного из ее самых постоянных и опасных посетителей. ^[59] Блестящий и современный, «Рю» подчеркивает свое предназначение старыми фотографиями и памятными сувенирами, потерявшими владельцев. Отель ждет гостей наверху безликой металлической лестницы, а над дверью сияет раскрашенный сепией фонарь. Внутри своей оболочки отель представляет собой большой трехэтажный вращающийся цилиндр с дверьми, которые в определенное время дня и ночи останавливаются напротив разных выходов, ведущих в те или иные части города. Внутри отеля девушки выходят к посетителям, которые делают свой выбор и исчезают в укромных будочках, с малиновым, или ярко-желтым, или бледно-голубым освещением – цветами утра и сумерек – и отгороженных занавесками или раздвижными дверями. В этих крохотных будочках еле помещаются козетка и столик на двоих, на котором стоит белая роза в маленькой вазочке, а за розой наблюдает висящая над дверью безмятежная фарфоровая маска с женским лицом, повешенная там, чтобы приковать посетителя к месту и возбудить старые, бессильные воспоминания.

В отеле «Рю» светло-мышастые волосы Кристин, в Америке ничем не примечательные, очень популярны среди японских бизнесменов. Но больше волос их привлекает ее умение сопереживать. Поскольку она не японка, ее воспоминания кажутся более подлинными, чем штампованные воспоминания девушек в других подобных заведениях Кабуки-тё. Кристин подробно рассказывает о Давенхолле, о Лос-Анджелесе, делится воспоминаниями, которые влил в нее Жилец, иногда она слегка приукрашивает их другими попутными воспоминаниями, хотя старается не воровать материал у других девушек. Если сон – это только воспоминание о будущем, то в Токио, ей кажется, никто в них не нуждается: в Токио все воспоминания – о будущем. Ее товар – воспоминания о прошлом. В отличие от отелей любви на окрестных улицах в отелях воспоминаний работа девушек не связана с сексом. Пока Кристин говорит, Кай-сан, или доктор Каи, ее самый преданный посетитель, просто кладет руку ей на колено и молча мечтательно слушает.

Через некоторое время Кристин переселяется из рёкана на третий этаж «Рю», где живут остальные девушки. В ее собственной крохотной комнатушке она может убрать все книги и повесить газетные вырезки на стену без воплей горничной, хотя ей не хватает таинственного света в ночи над заливом и даже предрассветных гудков, которые издают заходящие в гавань рыболовные сейнеры. Как и другие девушки, она изучила расписание вращающегося отеля и знает, куда выпустят ее двери отеля в какой момент. «Рю» – это ступица колеса памяти на ландшафте амнезии, а длинные мерцающие трубы туннелей – это спицы, ведущие в Синдзюку, Уэно, Сибую, Роппонги, Асакусу, Икэбукуро, Харадзюку и другие районы города. Иногда Кристин появляется в сердце старого Токио у императорского дворца и крепостного рва, иногда – на чудовищных бульварах в тени зданий, которые вкручиваются в небо стеклянными лабиринтами с выступающими полупрозрачными куполами, словно пораженные катарактой глаза, невидимые днем и мерцающие ночью. Эти бульвары и здания подстраиваются под город – серый в свете дня, загадочный и расслабленный, исчезающий во мгле залива, а с приходом ночи обретающий другую сущность: веселый и будоражащий салон патинко ^[60] двадцать первого века, игровой павильон души.

  94