– Какой громадный! – воскликнула она.
– Самый красивый из всех, что мог предложить Бларю.
Бларю, золотых дел мастер с моста Менял. Ювелир королевского двора. Жак надел ей кольцо на безымянный палец правой руки, что создавало симметрию с обручальным. Вошла кормилица, держа на руках младенца, которого вымыли и запеленали. Она протянула сына Жаку, а тот нежно вложил его в руки Жанны.
Она посмотрела на него и улыбнулась. Франсуа в свою очередь неуверенным шагом вошел в комнату.
– Мама…
Она подозвала его, свободной рукой притянула к себе и поцеловала.
– Мама, я так рад…
Он посмотрел на Жака. Они обнялись. Жанна в очередной раз поразилась, насколько они любят друг друга: один видел в другом плоть любимой женщины, второй – отца, которого никогда не имел.
Пришли Жозеф и Анжела, робкие и улыбающиеся. Потом сияющий Гийоме. Сидони, птичница, госпожа Контривель, Сибуле. Все явились с подарками.
– Настоящее Рождество, – сказал Жозеф.
Жанна уловила насмешку, а Сибуле фыркнул.
Пришел и отец Мартино.
– Надо будет окрестить малыша, – сказал он, когда кормилица поднесла ему новорожденного. – Вы уже подумали об имени?
– Деодат, – сказал Жак.
Отец Мартино улыбнулся.
– Дар Божий, – сказал он. – Прекрасное имя для младенца, родившегося в ночь Иисуса.
Он окрестил ребенка неделю спустя. Но, поскольку стоял лютый мороз, Жанна настояла, чтобы обряд совершился дома.
В январе госпожа Контривель потеряла мужа. Жанна, едва оправившись после родов, нашла в себе силы навестить ее.
– Милая моя, – сказала ей госпожа Контривель, – с вами я притворяться не стану. Я рада: смерть принесет ему покой после всего, что он вынес в последние годы. Это покой и для меня. Я превратилась в служанку. В конце концов я пришла к выводу, что умереть молодым – это милость Господня. Ты сорвал все цветы жизни и уходишь, пока они не потускнели, тебе еще некого оплакивать и не приходится ни за кем ухаживать.
Жанна была потрясена откровенностью вдовы. Она никогда не задумывалась о старости. Гнала от себя эти мысли. И все же однажды Жак станет похож на своего отца Исидора. А она превратится в старуху.
– Отец Мартино уверяет, что долгая жизнь – милость Господня. А я думаю, что Господь – старый человек, который ищет себе компанию.
Жанна невольно рассмеялась.
– Смейтесь, смейтесь, – сказала госпожа Контривель. – Смех – единственное настоящее вино.
Тут она вспомнила о правилах гостеприимства и протянула Жанне стакан ипокраса[16].
– Я часто спрашиваю себя, может, мне было бы сейчас не так тоскливо, если бы я в юности не избегала галантных похождений. Я получила бы удовольствие и сохранила бы приятные воспоминания. Я богата, но вспомнить могу только бесконечные обязанности, которые исполняла скрепя сердце. А деньги… Как вы думаете, что мне с ними делать, в моем-то возрасте?
Жанна обуяло веселье. Совсем не так представляла она себе визит с выражениями соболезнования.
– Я отдала сыну его долю наследства, чтобы мне не казалось, будто он с женой и детьми приходит ко мне, только желая посмотреть, когда же я отправлюсь на кладбище.
Жанна слушала с изумлением.
– Когда сажаешь капусту, – продолжала госпожа Контривель, – получаешь кочаны, похожие один на другой и все съедобные. Но когда рожаешь детей, никогда не знаешь, что из них выйдет. Если они выживают после крупа и всех лихорадок, от третичной до не знаю какой, ты спрашиваешь себя, не станет ли девочка блудницей, а мальчик – грабителем. А в один прекрасный день ловишь на себе косой взгляд и понимаешь, что они тебе совершенно чужие люди.
Жанна подумала о Дени. Черт возьми, это действительно так, разве могла она догадаться, что он станет мерзавцем!
– Я наблюдю за вами с тех пор, как вы появились в этом доме, – продолжала госпожа Контривель. – В нашем квартале вашу историю знают. Ну, знают то, что можно знать. Я хотела бы иметь такую дочь, как вы. Любая другая на вашем месте кончила бы в нищете. Или умерла. Но нет, вы упорно трудились, и теперь у вас твердое положение. Вы проявили мужество. Наверняка таким же мужеством обладала другая Жанна, которая встряхнула нашего короля и убедила его, что он не жалкая пища для собак, как пыталась внушить ему блудница мать. В нашем квартале все еще рассказывают, как вы отделали тех троих головорезов год назад.
Ее было не остановить. Похоже, она наливалась вином с самого утра.