171 
Когда же наконец клыкастая бестия, хрюкнув в последний раз, издохла – претендентов на ее шкуру оказалось столько, что если разделить эту шкуру между героями, то каждому достался бы щетинистый клочок величиной в ладонь. Путем закрытого голосования (остракизм называется, в Афинах придумали) выделили трех главных вепреубийц: Мелеагра-Неуязвимого, сына устроителя охоты, калидонского басилея; Аталанту-охотницу, будущую Мелеагрову любовницу, променявшую девственность на славу; и прорицателя Амфиарая – ему, вещему, виднее.
Труднее было договориться, кто из троицы куда попал, потому что основных попаданий в вепря было опять же три – в спину, в глаз и в пах; девственница Аталанта краснела и в пах попадать не хотела (хоть и завидная была мишень!), Амфиарай претендовал на глаз, и только на глаз, а Мелеагру поначалу было все равно, потом ему тоже приглянулся глаз… споры зашли в тупик, Мелеагр покосился на собравшуюся уезжать Аталанту, махнул рукой и согласился на пах, уступив девушке спину.
Убитых похоронили, свинину съели, моления вознесли, выпили все вино в Калидоне и разъехались, сделав вид, что не услышали брошенной кем-то фразы: «Жаль, Геракла не было…»
Впрочем, несколько человек задержались на день-два: оплакивавший тестя Пелей и его брат Теламон (кстати, оба – давние союзники Геракла, еще по походам во Фракию и на амазонок), Амфиарай-прорицатель да Тезей, которому возвращаться было некуда.
Ах да – брат Геракла Ификл Амфитриад с сыном Иолаем вообще уехали последними, перед этим долго и подробно оговорив с задержавшимися охотниками… неизвестно что.
И вот это самое «неизвестно что» привело к разным незначительным событиям во многих концах Эллады, но никто так и не удосужился свести их в общую картину.
Во-первых, несчастный Пелей благополучно уехал очищаться от скверны в Иолк, самую северо-восточную гавань Эллады, откуда до побережья Малой Азии было рукой подать. Там же Пелей, очищенный басилеем Акастом-аргонавтом, приобрел на неясно откуда взявшиеся средства девять пятидесятивесельных кораблей; на десятый средств не хватило.
Его брат, буйный Теламон-здоровяк, уступавший в силе только Гераклу, в самом скором времени собрал ватагу мирмидонцев человек в триста – и, заскучав по Пелею, двинулся в Иолк.
Правда, никому не пришло в голову, что Теламон, за которым дурная слава волочилась, как хвост за крысой, не слишком нуждался в трех сотнях сопровождающих.
Еще в это же время Аттику покинули двести ионийцев – профессиональных воинов Тезея, недовольных новыми афинскими порядками; из Аргоса Амфиарай-прорицатель отправил куда-то собственного сына Оиклея примерно с таким же отрядом; и на неделю позже Тиринф покинула тамошняя гвардия во главе с Иолаем.
Все дороги так или иначе вели в Фессалию; в Иолк.
Когда обо всем этом вскользь рассказали Тиресию – фиванский оракул, подойдя к столетнему рубежу, последние годы не поднимался с ложа, но разум его не потерял былой остроты, – Тиресий произнес слова, показавшиеся его домочадцам бредом.
– Горе тебе, крепкостенная Троя! – сказал старый Тиресий.
3
– Пирожки! Ячменные пирожки с медом! Налетай, подешевело, было сикль,[61] стало два!
– Только для вас и только между нами! Пять минут назад прибыл караван из Сирии с тканями – я свожу вас с сирийцем Саафом, а вы платите мне двойные посреднические… По рукам?
– Вай, женщина! Таких ножных браслетов нет даже у царевны Гесионы! Что? Дорого?! Уйди, кривоногая, не порочь моего доброго имени!..
– Доски! Кому доски?! Кедр ливанский – не гниет, не трескается, дом для многих поколений! Доски!
– Держите вора!
– Амулеты! Амулеты! От сглаза, от порчи, от любовных корчей! Один раз платишь – всю жизнь благодаришь!
– Кто вонючий сидонец?! Я – вонючий сидонец?! Где мой нож?! Кто купил мой нож?! Ах, вы же и купили…
– Рыба! Вяленая рыба!
Когда ахейцы рассказывали друг другу про ярмарку на берегу полноводного Скамандра, протекающего рядом с возвышавшейся на холме Троей, они говорили: «Там есть все, даже деньги!» И были правы: такую странную вещь, как деньги – финикийские ли слитки, хеттские ли мины и сикли, – стоило бы придумать только ради приезда в изобильную Трою, гордо оседлавшую перекресток путей сухопутных и морских, из Эгейского моря в Понт Эвксинский. Караваны с древесиной, тканями и металлами, заваленные зерном и фруктами телеги, босоногие рабы и слуги здешних ремесленников, несущие в торговые ряды товар своих хозяев; горшечники, кузнецы, скорняки, оружейники, ювелиры, шорники, нищие, бродяги-попрошайки, воришки…
61
Сикль (шекель) – хеттская денежная единица, около 10 граммов серебра; 1/60 часть серебряной мины.
171 
