Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
181 
– Геракл с нами! – взметнулся над побережьем пронзительный клич. – Вперед, герои! Геракл с нами!
– Геракл с нами! – подхватила сразу дюжина глоток, и с этим кличем невиданная волна, пенясь остриями мечей и копий, хлынула на дрогнувший остров Кос.
Не ждавшие такого натиска и прибывшего к «пиратам» подкрепления, островитяне начали отступать. Кое-кто успел вскарабкаться обратно на утесы, но большинство оказалось прижато к скалам и было вынуждено принять бой. Рубились вслепую, на слух, ориентируясь лишь во время коротких вспышек молний – но когда дубина Ификла с тупым хрустом размозжила череп немолодого бородача в потрепанном дедовском доспехе, кто-то из сражавшихся рядом косцев воскликнул, не сумев сдержаться:
– Эврипил… басилея убили!
– Геракл убил басилея Эврипила! – немедленно поддержал оказавшийся, как всегда, в нужном месте Лихас – и исход ночной битвы был решен.
Клянясь, что не знали о том, что имеют дело с самим Гераклом (это, в сущности, было чистой правдой), косцы начали сдаваться, моля о пощаде.
И первым бросил копье рыжий Халкодонт, сын рыжего Антисфена – хвастовство решив оставить на потом, когда Геракл и его люди покинут остров.
Главный козопас твердо знал, что мертвым слава ни к чему.
Может быть, Халкодонт и не был настоящим героем, но уж дураком он не был ни в коем случае.
8
Ификл ни секунды не сомневался, что его брат – жив.
Мелкие ракушки, похожие на распростерших крылья хищных птиц, хрустели под ногами; из бухты по ту сторону мыса раздавались возбужденные возгласы – Иолай с мирмидонцами приводил в порядок потрепанные бурей корабли; море ластилось к побережью Коса, как напроказивший щенок, вылизывая песчаные отмели, и вчерашняя битва под проливным дождем казалась дурным сном.
А Алкид был жив.
Не здесь; но – жив.
Из-за береговых скал тянулись к небу робкие дымки: жители Коса мало-помалу приходили в себя, возвращались к повседневной жизни, поминая лживую кровавую ночь недобрым словом и готовясь к огненной тризне по убитым, и в первую очередь – по своему басилею Эврипилу.
А Алкид был жив.
Ификл знал это.
Он только не знал, что будет, если один из близнецов – не важно, который – умрет первым, не дождавшись брата.
И поэтому – Алкид жив.
Они скоро встретятся.
Ификл не догадывался, насколько скоро это произойдет.
По правую руку, у скального разлома в два человеческих роста, послышался слабый вздох, словно каменная громада тихо прочистила легкие своих глубин; и Ификл, увязая в песке, двинулся к стеклянистому водовороту открывающегося Дромоса.
– Гермий! – обрадованно позвал он, надеясь узнать от легконогого бога что-нибудь о судьбе брата.
Но это был не Лукавый.
Рослая статная девушка выступила из мерцающей воронки; крупные черты лица и строгий, даже суровый взгляд делали ее старше, из-под сдвинутого на затылок легкого шлема с коротко остриженной щеткой гребня выбивались пышные пряди русых волос; в сильной руке девушка держала длинное копье, круглый же щит висел за ее спиной.
– Радуйся, Геракл! – негромко объявила девушка, бесцеремонно разглядывая Ификла, как раба, выставленного на продажу; или как навязанного союзника – кому что больше нравится.
Ее лицо было незнакомо, но на нем отчетливо проступала печать Семьи: брезгливо-жесткие складки в углах юного, прекрасно очерченного рта, привычно сдвинутые брови, словно шелковистые тучи над хребтом тонкой переносицы, опасные зарницы играют в синих глазах, готовых вмиг потемнеть…
И копье, копье в руке.
– Радуйся, Промахос![71] – кивнул Ификл, не вдаваясь в подробности, представляя, как выглядит со стороны: седеющий мужчина сорока лет, практически голый, покрытый старыми шрамами и свежими, еле подсохшими дарами прошлой ночи. – Не знаешь ли ты, что с моим братом?
То ли Воительнице пришелся по душе этот вопрос, то ли во внешнем виде Ификла крылись достоинства, которые можно было увидеть лишь взглядом грозной богини-девственницы, – короче, лицо девушки смягчилось и потеплело.
– Он в безопасности, – низким, чуть хрипловатым голосом ответила Афина. – Отец вынес его из боя, приняв за тебя. Хотя, полагаю, лично я не спутала бы Геракла и его земного брата даже в горниле ночного боя.
– Не спорю, – вежливо кивнул Ификл, действительно не собираясь спорить.
Ситуация говорила сама за себя.
Кроме того, в ответе Афины крылся еще один смысл, незамеченный, пожалуй, даже ею самой: «Не спутала бы» – и конечно же, не стала бы выносить.
181 
