314 
Приехали копы, Джек с радостью увидел, что в бригаде есть женщина. Он объяснил ей, где найти Люси, она пошла в дом за девчонкой, а Джек остался на улице и подробно рассказал ее напарнику, как было дело.
– Вы уверены, что ей восемнадцать лет? – единственный раз перебил Джека полицейский; в остальном он молча слушал. Фоторепортер перешел дорогу и принялся щелкать их с ближнего тротуара.
– Ее нужно во что-то одеть, она свою одежду запихнула в смывной бачок, та вся мокрая, – сказал Джек. Тут из дома выскочила Люси, совершенно голая, и накинулась на Джека, обняла его за шею и принялась целовать взасос. Полицейский попробовал закрыть их от фотографа.
За ней из дома выбежала женщина-полицейский с полотенцем, попыталась укутать в него Люси, но та вырывалась. Потребовались усилия обоих полицейских, чтобы отодрать ее от Джека. Тот просто стоял опустив руки, чтобы не касаться девушки ни в коем случае, а папарацци знай себе спускал затвор. Сделай он хоть один шаг вперед, Джек прямо на глазах полиции переломал бы ему все пальцы, один за другим.
– Готов спорить, такие истории происходят с вами ежедневно, – посочувствовал Джеку мужчина-полицейский.
– В общем, что бы этот парень тебе ни говорил, это чистая правда, – сказала напарнику женщина. – Если бы эта сучка была моей дочерью, я бы сама с радостью утопила ее в смывном бачке.
Это была высокая, стройная негритянка, выражение лица отчаянное плюс шрам, глубокая борозда над бровью; напарник – дородный белый мужчина, коротко стриженный, голубоглазый, не моргает, точь-в-точь как Люси.
– Пожалуйста, не забудьте провести экспертизу на предмет изнасилования, – попросил Джек, – а то вдруг я лгу.
Негритянка улыбнулась:
– А ты больше не попадай в неприятности, в общем, веди себя хорошо.
– Вы не против, если мы зайдем к вам в дом, надо уточнить кое-какие детали? – спросил здоровяк.
– Разумеется, заходите, – сказал Джек.
Ну и денек выдался, подумал он, глядя из окна. Он все надеялся, что фотограф переступит границы его земли, но парень знал свое дело и оставался на тротуаре. Он уехал только вместе с полицией.
Джек был очень удивлен, что полицейские ни на секунду не усомнились в истинности его версии событий; женщина, однако, предупредила Джека, что фотографии грудей Алисы на холодильнике лучше дома не держать. Джек рассказал ей, что на фотографиях, но она была непреклонна:
– Это не имеет ни малейшего значения. Если вдруг у тебя в доме еще что-нибудь случится, лучше чтобы этих фоток тут не было.
Он показал ей обнаженную фотографию Эммы.
– Этой тоже?
– Быстро схватываешь суть дела, – усмехнулась негритянка. – Далеко пойдешь!
Когда они ушли, Джек нашел в ванной трусики Люси – слишком маленькие, наверное, полицейские их просто не заметили. Он выкинул их в помойку, вместе с фотографиями маминых грудей и обнаженной Эммой.
Если бы только он не улетал назавтра в Галифакс! Наверное, он бы тогда серьезнее отнесся к инциденту и трижды подумал, прежде чем вот так запросто выкидывать эти снимки в помойку. Лишь позднее он поймет, что должен был бы сразу догадаться – любой журнал, купивший снимки папарацци, обязательно послал бы к Джеку домой человека покопаться в его мусоре, а равно и к Люси, чтобы взять интервью (она, естественно, скажет, что «просто пошутила»).
Когда ему позвонили из журнала (под предлогом написать продолжение репортажа), Джек сказал лишь, что полиция вела себя по всем правилам. А главное, копы целиком и полностью поверили Джеку и забрали в участок Люси.
– В общем, вы все сами понимаете, – сказал он журналистке, которая представилась «верификатором фактов».
Джек-то хотел сказать, что если бы он был виноват, полиция забрала бы его.
Но, отправляясь наутро в Галифакс, он ни о чем подобном не думал. На фоне всего, что с ним случилось – потерянные годы, неверные решения, – инцидент с Люси терялся, обращался в ничто. Он даже доктору Гарсия не стал звонить; зачем, подумал Джек, пусть подождет, расскажу все в хронологическом порядке.
Но в массовом сознании из ничего может возникнуть нечто. Джек ничего не сделал Люси – он просто попробовал присмотреть за ней, как полагается ответственному взрослому человеку, когда ей было четыре года. Но желтые журналы, питающиеся скандалами, мыслят иначе – опубликовав фотографии и слова Люси, которая назвала все произошедшее «шуткой», они так все описали, что от инцидента повеяло нехорошим душком; читатели все как один поверили, что Джек Бернс сумел выкрутиться из какой-то очень неприятной истории.
314 
