Последние отзывы

  103  

— Мне надо на лекцию.

Мы с Рэбом поняли намек. Мы быстренько допиваем и встаем, оставляя Терри радостно напиваться в компании Билли. Когда мы уходим, я улыбаюсь.

— Увидимся в четверг.

— Жду не дождусь, — отвечает Терри.

— Прости, что все так дерьмово вышло, — говорит Рэб, когда мы идем по Северному мосту к новому «Отелю Шотландец».

День ясный, но дует сильный ветер, у меня растрепались волосы.

— Это было забавно, перестань извиняться за своих друзей, Рэб, я знаю, что представляет собой Терри, и мне кажется, что по-своему он просто великолепен, — говорю я, пытаясь убрать волосы за уши. Я смотрю на Лорен, которая жует «Кит-Кат», пытается взять себя в руки и морщится из-за ветра в лицо, ругаясь и часто моргая, когда ей в глаза попадает песок. Я думаю о том, что сейчас у нас семинар по Бергману, но мне очень не хочется туда идти. Я, однако, смиряюсь, но чувствую себя виноватой за то, что мне скучно, в то время как Рэбу с Лорен, похоже, ужасно интересно. Шляться где-нибудь после занятий мне как-то не хочется, поэтому Рэб уходит, а мы с Лорен возвращаемся домой, где Диана готовит макароны с какими-то хитрыми соусами.

Еда очень вкусная, на самом деле великолепная, но я чуть ли не давлюсь этими макаронами, потому что по телевизору показывают ее. Британская Сенсация Олимпийских Игр, как называет ее Сью Баркер. Каролина Павитт. У Каролины отменная улыбка и крашеные светлые волосы, которые слегка отросли. Она строит из себя бог весть что, но в этом «бог весть что» проскальзывает некий динамизм, который будит зверя в Джоне Парроте и в каком-то приглашенном футболисте. Я очень надеюсь, что команда Али Маккойста растопчет эту толстую корову, у которой и груди-то нету, и она таки выставит себя идиоткой, каковой, в сущности, и является. Вопрос спорта? Да она ни хера не знает о спорте. Это скорее стоило бы назвать «вопрос сисек». Ага, и где же тогда твои сиськи, моя дорогая?

Я смотрю на нее еще раз. Да вот же они. В смысле, сиськи. Я в ужасе пялюсь в экран и понимаю: она сделала себе грудь! Английская олимпийская медалистка, безгрудая корова-гимнастка сделала себе — вместе с блондинистыми волосами и белоснежными искусственными зубами — новую грудь, вставила себе имплантаты, видимо, готовясь к карьере на телевидении.

Я, бля, знаю эту лживую лицемерную корову…

В этот вечер Диана уходит к какому-то своему приятелю. Мы с Лорен остаемся дома и продолжаем смотреть телевизор. Ее очень взволновало какое-то шоу по искусству, где несколько интеллектуалов сидят и обсуждают феномен японских новеллисток. Они показывают несколько авторских фотографий с суперобложек, где молоденькие девчонки изображены чуть ли не в порнографических позах. «Но умеют ли они писать?» — спрашивает один эксперт. И какой-то Профессор Популярной Культуры на полном серьезе ему отвечает: «Я не понимаю, а какая, собственно, разница?!»

От этого Лорен приходит в ярость! Мы курим травку, после чего нас, разумеется, пробивает на хавчик. Я накладываю себе макарон, а Лорен открывает бутылку красного вина. Вторая порция макарон была совсем небольшая, но я все равно чувствую тяжесть в желудке, думаю о полароидных фотках, которые сделал с меня Ссвериано-Энрико, иду в туалет и блюю, потом чищу зубы и пью молочко магнезии, чтобы успокоить желудок.

Я возвращаюсь и с завистью наблюдаю за тем, как Лорен уплетает свои макароны — для своих скромных габаритов она ест очень много. Она представляет собой воплощенную мечту всех этих девочек из шоу-бизнеса, которые заявляют, что у них нет никакой анорексии и что они едят, как лошади. Мы, разумеется, знаем, что все это ложь, однако Лорен представляет собой исключение из правил. Она всегда что-нибудь жует. Потом у нас заканчивается вино, и мы открываем еще бутылку, на этот раз белого. Мы расслабляемся, как в старые добрые времена, только мы с ней вдвоем — одним словом, девичник. А потом раздается стук в дверь, и Лорен буквально подскакивает от неожиданности, а потом начинает хмуриться.

— Не открывай, — говорит она.

Я пожимаю плечами, но в дверь по-прежнему звонят, и звонят очень настойчиво. Я встаю.

— Ну, Никки, не надо… — умоляет Лорен.

— Это, наверное, Диана, ключи потеряла или еще что-нибудь.

Я открываю дверь, и, разумеется, никакая это не Диана. Это Саймон, и улыбка у него — от уха до уха. Он выглядит так ослепительно и аппетитно, что я не могу его не впустить, хотя знаю, что он просто играет со мной. Он входит в комнату, и Лорен меняется в лице.

  103