Последние отзывы

  14  

Я смотрю на него честными глазами.

— Но почему, Мэт, — говорю я, притворяясь расстроенным, — мы же столько всего пережили вместе!

Нет, мой честный взгляд не сработал. Личико нашего малыша Мэти остается бесстрастным, он откидывается на кресле и медленно качает головой.

— Я не раз тебя предупреждал. Мне нужен старший бармен, который всегда на месте. И самое главное, я тебя предупреждал о твоей маленькой сучке, которая приходит сюда и предлагает себя моим клиентам. — Он с омерзением дергает головой, и я слышу смешок Дьюри, который наслаждается этой беседой не меньше Колвила.

— Ну, у них тоже есть члены, по крайней мере мне так говорили, — улыбаюсь я. Снова слышу тихое похрюкивание из-за спины.

Колвил подается вперед со зверски серьезным выражением на роже. Это — его шоу, и ему не нравится, когда кто-то его переигрывает.

— Ты, Уильямсон, может быть, и считаешь себя шибко умным, но ты просто дешевка, дерьмо из Хакни.

— Из Айлингтона, — поправляю я. Последний удар был явно ниже пояса.

— Да хрен ли разницы. Мне, знаешь ли, нужно, чтобы мой старший бармен вел здесь мой бизнес, а не использовал это место, чтобы проворачивать свои собственные делишки. Все те подонки, которые здесь сейчас крутятся, шлюхи, бандиты, фаны, порнодельцы, наркодилеры… И знаешь что? Это все началось года два назад, с тех пор как ты здесь работаешь.

— Это же грязная забегаловка с танцами, мудацкий стрип-клуб. Ясное дело, тут куча подонков толчется. У нас не особенно чистый бизнес! — зло протестую я. — Я привел сюда платежеспособных клиентов. Людей, которые тратят деньги!

— Слушай, шел бы ты лесом. — Он показывает на дверь.

— Я что, уволен?

Улыбка Мэта Колвила становится еще шире.

— Да, и хотя с моей стороны это будет непрофессионально, я все же скажу: я просто счастлив по этому поводу.

Дьюри у меня за спиной снова хихикает. Ну ничего. Сейчас ему станет совсем не смешно. Я смотрю Колвилу прямо в глаза.

— Кажется, пришло время поговорить начистоту. Я регулярно пялю твою жену, уже почти восемь месяцев.

— Что… — Колвил тупо таращится на меня, и я чувствую, что Дьюри у меня за спиной впал в ступор, а потом тихо смылся, кашлянув напоследок, словно извиняясь, что ему пришлось так быстро ретироваться. Колвил на пару секунд лишился дара речи, но все-таки справился с потрясением, и на его губах заиграла слабая недоверчивая улыбка. Он презрительно фыркает:

— Тяжелый случай, Уильямсон.

— Я ей, кстати, недешево стоил, — говорю я, не обращая внимания на его реплику. — Можешь сам убедиться. Проверь счет на ее кредитке. Отели, шмотки от кутюр. — Я указываю на свою рубашку от Версачи. — Вот на что уплывают денежки. Твои денежки, между прочим.

Страх мелькает у него в глазах, но тут же сменяется яростью.

— Ты, сукин сын. Ты вправду считаешь, что сможешь меня задеть этой чушью? Это же полная…

Я встаю, вынимаю полароидные снимки из внутреннего кармана пиджака и кидаю их на стол.

— Ну, может быть, тебя это заденет. Я держал их на черный день. Лучше один раз увидеть, хых, — подмигиваю ему я, разворачиваюсь на месте и с достоинством прохожу через офис и бар. Волны тревоги вынуждают меня ускорить шаг, когда я выхожу на улицу, но никто не бежит за мной следом, так что я громко смеюсь на задворках Сохо.

Иду по Чаринг-Кросс-роуд немного расстроенный — все-таки только что я потерял самый главный источник регулярных доходов. Пытаюсь утешиться тем, что зато я избавился от геморроя, сопряженного с этой работой, взвешиваю все «за» и «против», думаю о возможностях, которые мне дает эта новая ситуация. Сажусь на поезд на Ливерпуль-стрит на Центральной линии и еду до Хакни-Даунз. Выхожу, встаю у низкой стены на станции и смотрю на свое окно. Оно так близко, что, кажется, можно дотронуться до стекла. На стекле столько грязи и пыли, что оно почти черное. Было бы очень неплохо стрясти денег с этих сук с железной дороги, а то их дизельные поезда все засрали. На пути со станции беру новое расписание.

Вернувшись в свой клоповник, я выглядываю из окна этой конурки, которую агенты по недвижимости называют студией. Вот они, англичане: высокопарные и напыщенные по самое не хочу. Кто бы еще додумался назвать эту ночлежку поместьем?! Я охочусь, ловлю рыбу, стреляю дичь, я, Саймон Дэвид Уильямсон из Поместья Банановые Квартиры Лейта. Смотрю вниз, наблюдаю за молодой мамашей с коляской. Мешки у нее под глазами видны мне даже отсюда. Не мешки, а какие-то чемоданы от Samsonite. Смотрю на нее и пытаюсь понять, какого хрена я переехал на пять сотен миль к югу, на эту мудацкую улицу с мудацким названием Большой Перекресток, где здания трясутся, когда мимо проходит экспресс на Норвич. Смотрю на часы: 6.40, или 18.40, как говорят эти железнодорожники. Точно по расписанию.

  14