Последние отзывы

  175  

– Да, и это ужасно. Я создал его и управлял им, чтобы возродить души праведных и неправедных, тех, кто страдал, и тех, кто совершал зло. И единственный урок такого ада – это любовь.

Я был испуган, так испуган, как в то время, когда мы ходили в Иерусалим.

– Он любит мои души, когда они являются к Нему, – сказал Мемнох. – И Он рассматривает каждую как оправдание Своего пути!

Я горько улыбнулся. Мемнох продолжил:

– Война Ему кажется вещью величественной, болезни в Его глазах накладывают печать избранности, а самопожертвование кажется Ему воспеванием Его славы! Словно Он когда-нибудь испытал все это! Он пытается задавить меня цифрами. Да во имя креста было совершено больше несправедливости, чем во имя любого другого дела, или символа, или вероучения, или любой другой философии на земле!

И я высвобождаю души из ада, говоря правду о том, как люди страдают, что они знают и на что способны, так что мои души потоком идут через Его врата.

А кто, по-твоему, попадает в ад, чувствуя себя более всех обманутым? Наиболее разгневанным и не прощающим? Ребенок, погибший в газовой камере концентрационного лагеря? Или воин с руками по локоть в крови, которому внушали, что если он истребит врагов государства, то обретет себе пристанище в Валгалле, раю или на небесах?

Я не отвечал. Я хранил молчание, слушая его, наблюдая за ним.

Он подался вперед, еще более решительно завладевая моим вниманием и преображаясь у меня на глазах из дьявола – козлоногого человекозверя с раздвоенными копытами – в ангела, Мемноха – Мемноха в просторной непритязательной мантии, с сияющими светлыми глазами под золотистыми нахмуренными бровями.

– Ад – это место, где я исправляю вещи, сделанные Им неправильно, – молвил он. – Ад – это место, где я вновь ввожу в употребление то состояние духа, которое могло бы существовать, если бы страдание не разрушило его! Ад – это место, где я учу мужчин и женщин, что они могут быть лучше Его.

Но это и мое наказание, ад. Из-за споров с Ним, из-за того, что я вынужден отправиться туда и помогать душам пройти весь цикл, как Он его понимает, из-за того, что я должен жить там с ними! И если я не смогу помочь им, если не научу их, они могут остаться там навсегда!

Но ад не место моего сражения.

Земля – вот место моего сражения. Лестат, я сражаюсь с Ним не в аду, а на земле. Я блуждаю по свету, стремясь низвергнуть всякую доктрину, которую Он воздвиг для освящения самопожертвования и страдания, для освящения агрессии, жестокости и разрушения. Я увожу мужчин и женщин из церквей и храмов, чтобы они танцевали, пели, пили, обнимали друг друга свободно и по любви. Я делаю все, что в моих силах, чтобы изобличить ложь в самой сути Его религий! Я пытаюсь разрушить ложь, которой Он позволил разрастаться по мере разворачивания вселенной.

Он – единственный, кто безнаказанно может наслаждаться страданием! И все потому, что Он – Бог и не знает, что это значит, и никогда не знал. Он создал существ, более сознательных и любящих, чем Он сам. И окончательная победа над всем людским злом придет лишь тогда, когда Он будет свергнут с Престола, раз и навсегда, проигнорирован, отвергнут, отброшен прочь. Когда с Него будет снят покров таинственности, и мужчины и женщины станут искать добро, и справедливость, и нравственность друг в друге.

– Они пытаются делать это, Мемнох! Пытаются! – сказал я. – Вот что они имеют в виду, когда говорят, что ненавидят Его. Вот что имела в виду Дора, говоря: «Спросите Его, почему Он допускает все это!» Тогда ее руки сжимались в кулаки!

– Знаю. Ну, так ты хочешь или нет помочь мне в борьбе против Него и Его креста? Отправишься ли ты со мной на небеса – в этот мерзкий ад болезненного узнавания, мерзкий в своей одержимости страданиями! Нет, ты не станешь служить мне в каком-нибудь одном из этих мест. Ты будешь служить во всех сразу. И подобно мне, небеса вскоре могут показаться тебе почти столь же невыносимыми, что и ад, из-за своей возвышенности. Их блаженство заставит тебя пожелать исправить совершенное Им зло, ты будешь стремиться заставить ад работать на эти смятенные души, чтобы помочь им вознестись из трясины к свету. Когда находишься в лучах света, то не можешь забыть эти души! Вот что значит служить мне.

Он помолчал, потом спросил:

– У тебя достанет смелости увидеть это место?

– Мне бы хотелось.

– Предупреждаю тебя, это ад.

– Я только начинаю представлять себе...

– Он не будет существовать вечно. Настанет день, когда либо сам мир будет разнесен на куски Его человеческими почитателями, либо все те, кто умрет, станут посвященными, и предадутся Ему, и попадут прямо в Его руки. Совершенный мир или мир разрушенный, одно или другое, – но однажды аду настанет конец. И тогда я вернусь на небеса, счастливый остаться там первый раз за все мое существование, с начала времен.

  175