Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
203 
— Ты догадался, что Чернобог и Черный Жрец — одно и то же. Я этого так никогда и не понял. — Гхэ было очень трудно думать так, как заставлял его Ган.
«Я собирался сказать об этом, но Гавиал и Квен Шен захватили меня прежде, чем я успел тебя найти».
— Это мне известно, — согласился Гхэ. Свет, который просачивался к нему сквозь толщу воды, начал меркнуть. «Мы находимся под землей», — внезапно понял Гхэ.
«Мне кажется, самый опасный из них — Гавиал», — продолжал Ган.
— Согласен, — ответил Гхэ. — И, пожалуй, я догадываюсь, кто это может быть. Но что они хотят сделать с Хизи? Каков их план? Как можно убить Реку?
«Я не знаю, — сказал Ган. — Но думаю, что Хизи грозит ужасная опасность, иначе я никогда по доброй воле не стал бы помогать тебе».
— Не сомневаюсь.
Становилось все темнее, и по мере того, как Гхэ окружала все более густая тьма, второе зрение начало отказывать ему. Это было похоже на то, что он ощутил, оказавшись под Храмом Воды, — угасание всех чувств одновременно с ростом силы. Уверенность в том, что он движется в правильном направлении, покинула Гхэ, он с ужасом почувствовал, что может заблудиться.
Наконец он перестал плыть; вода вокруг него была почти неподвижна.
«Что мне теперь делать?» — с отчаянием спросил Гхэ, но ни Ган, ни другие его помощники не знали ответа.
И тут в темноте вспыхнул яркий маяк, пронзив Гхэ мучительной болью; казалось, молния поразила самого бога-Реку. Гхэ повернул и поплыл так быстро, как только мог, черпая силы из окружающей его воды.
Чернобог ласково взял Хизи за руку и подвел к краю воды. Девочка задрожала еще сильнее: неожиданно она почувствовала дремлющую силу, скрытую в озере. Оно лежало у ее ног, неподвижное, бездумное, совсем не похожее на того бога-Реку, которого Хизи знала; и все же, несомненно, это был он. Если бы Хизи хотела могущества, ей достаточно было протянуть руку, — теперь сила Реки не хлынула бы в нее помимо ее воли, как это случилось раньше. Хизи стала бы богиней по собственному выбору; но раз она не выбрала такой жребий раньше, уж точно она не выберет его теперь.
— Что я должна сделать? — прошептала она. Они с Караком отошли далеко от факелов, но Нгангата и Тзэм двинулись следом.
— Что ты затеял, Карак? — зарычал Нгангата.
— То, о чем говорил, — ответил тот. — То, ради чего мы сюда явились.
— Что?.. — снова начала Хизи, но тут что-то холодное вонзилось ей в бок, и когда она хотела вскрикнуть от боли, дыхание ее прервалось. Она с испугом и удивлением взглянула вниз и увидела руку Карака, стискивающую рукоять кинжала. У нее на глазах Ворон повернул нож в ране.
В этот момент разом произошло несколько событий. Тзэм повторил вопрос Нгангаты, делая шаг к Хизи, Нгангата быстрым движением выхватил стрелу из колчана и поднял лук, а Братец Конь и Ю-Хан с мечами наголо кинулись на Гавиала, который направил на Нгангату какую-то белую трубку. Угасающим зрением Хизи видела все это в нестерпимо ярком свете, вспыхнувшем, когда капля ее крови с кинжала Карака упала в воду: оттуда взвилась колонна белого пламени, которая словно воспламенила сам воздух.
Тут Хизи наконец по-настоящему ощутила боль, поняла, что ее поразила сталь, и не думая нанесла удар Караку.
То, что последовало за тем, ускользнуло от ее внимания; Хизи осознала только, что кинжал оказался выдернут из раны, а она сама прижала руку к боку. Карак, шатаясь, отступил, одетый голубым пламенем, а Хизи швырнуло на гальку. Она упала и покатилась, думая только о том, как быстро кровь пропитывает одежду. Ее удар нанес Караку какой-то урон: тот прижал руки к глазам.
Сердце Хизи трепетало, как крылышки колибри; всякое движение вокруг нее, казалось, замедлилось, так что она могла не спеша разглядывать детали странного танца, который исполнялся для нее одной на пороге того мрачного места, которое могло родиться лишь в воображении бога. Но ни сделать, ни сказать ничего она не могла: все ее помыслы выливались из раны в боку вместе с жизнью.
Тзэм ударил Чернобога дубинкой, и тот рухнул на гальку; в тот же момент в него вонзилась стрела. Квен Шен взвизгнула, когда меч Ю-Хана обрушился на нее, и зловещие огни колдовской силы, вспыхнувшие на кончиках ее пальцев, угасли. Братец Конь проткнул клинком Гавиала, однако Хизи видела, как свернувшаяся в аристократе змея силы распрямилась и ударила. Все нити души Гавиала устремились в белую костяную трубку, которую тот держал. Братец Конь отступил на шаг, замахиваясь для нового удара, но Гавиал змеиным движением повернулся, трубка в его руке неожиданно удлинилась, словно невероятно быстро растущий стебель травы, и проткнула старого менга. Братец Конь еще секунду стоял, потом выронил меч и упал. Хин, хватавший Гавиала за ноги, с визгом взвился в воздух, чтобы вцепиться врагу в горло.
203 
