Особенно,... 
109 
– Столик будет готов сию минуту. – Метрдотель в сером полосатом костюме осмотрел ее с ног до головы и любезно пригласил в бар. – Выпейте что-нибудь, пока ждете, – сказал он с сильным акцентом, глядя на нее ласковыми глазами.
Она еле удержалась, чтобы не расхохотаться. У нее совершенно изменилось настроение. Вместо недавней грусти появилось ощущение праздника.
Поколебавшись долю секунды, она пошла к бару, заказала джин с тоником и услышала, как мужчина перед ней только что заказал кампари. Очевидно, итальянец. Она поняла это по тому, как он произнес «кампари сода». Затем уловила отрывки разговора по-итальянски с барменом. Кейт обернулась к мужчине. От него пахло дорогим европейским одеколоном... может быть, французским... Она не могла вспомнить, где уже слышала этот запах. Может, она запомнила его, когда выбирала подарок для Ника. Нет, этот был более насыщенным и вызывающим. Одеколон Ника с запахом лимона и пряностей очень подходил ему. Но не этому мужчине. Волосы у него были с проседью... Наверное, ему лет сорок пять... Сорок восемь... И вдруг он обернулся к ней, и она почувствовала, что краснеет, и тут же ахнула от удивления.
– О, это вы! – Это был ее спутник, с которым она ехала из аэропорта. Архитектор из Чикаго. – Я подумала, вы итальянец. – Она смутилась еще больше из-за того, что вдруг начала оправдываться, и засмеялась.
Он улыбнулся:
– Я прожил в Риме семь лет и пристрастился к итальянскому стилю.
Глядя на него, она признала, что он выглядит гораздо интереснее, чем показалось с первого взгляда. В такси она не обратила на него особого внимания.
– Как вас принял Нью-Йорк, миссис Харпер? – спросил он с улыбкой, усаживаясь рядом за стойку.
– Нормально для Нью-Йорка. Я сегодня заработалась.
– Писали?
– Если бы. Занималась рекламой.
– Я потрясен. – Однако его это больше развлекало, чем удивляло, но что-то в его глазах смущало Кейт. Казалось, будто он смотрит сквозь черное платье, хотя и не сказал ничего неприличного. Просто у нее появилось такое ощущение. За хорошо сшитой одеждой и сдержанными манерами скрывалось что-то грубое и вопиюще сексуальное. – Я увижу вас по телевизору?
– Только если будете сидеть в гостиничном номере и смотреть дневную передачу. – Она снова улыбнулась ему.
– Боюсь, что нет. У нас завтра конференция прямо за завтраком в семь часов. Ребята здесь работают как сумасшедшие.
Они посмеялись немного, бездумно разглядывая обстановку. Снова почувствовав на себе его взгляд, Кейт повернулась к нему, но ничего не сказала. Некоторое время они смотрели друг на друга; он улыбался, подняв свой стакан.
– За вас, миссис Харпер, за книгу, которая много значит для меня. Как вы только сумели заглянуть в такие глубины, от которых может содрогнуться любой мужчина? Добиться успеха, оказаться на вершине славы и вдруг рухнуть вниз с такой высоты!
Он посмотрел на свой стакан, потом опять на нее, удивив серьезностью лица. Книга действительно что-то значила для него, и она вдруг обрадовалась. Он понял. Да, он понял Тома.
– Вы справились с этим просто превосходно. Даже с мужской точки зрения. Я думаю, женщине трудно понять, что это такое на самом деле. Стараться изо всех сил, карабкаться к успеху, а потом остаться с разбитым сердцем, когда больше не получается.
– Я не уверена, что мужчины в этом смысле сильно отличаются от женщин. Но я была свидетелем, как это происходило с моим мужем, – сказала Кейт, задумчиво глядя в свой стакан. Мягкий голос мужчины успокаивал, как легкий летний ветерок.
– Он должен вами гордиться.
Она неожиданно подняла на него глаза и покачала головой.
– Нет. Он умер. – Она не хотела шокировать его, сказала это просто так, но, несмотря на это, он был потрясен. Ей даже пришлось извиняться. – Простите, я не хотела произвести такое впечатление.
– Я вам сочувствую. Теперь я понял книгу лучше. В ней много смысла. Он добился коммерческого успеха задолго до смерти?
Казалось, для этого человека ответ имел большое значение, и Кейт решила быть с ним честной. Они не были знакомы, к тому же она успела много выпить. Сначала вино в самолете, потом в отеле, а теперь джин. Она чувствовала необыкновенный прилив откровенности и изолированность от всех, кого знала. Здесь она была никому не известна и могла говорить все, что взбредет в голову.
– Да. А потом проиграл. Это его и убило. Ему нужна была еще одна попытка.
– Сердечный приступ? – испугался собеседник.
109 
