Особенно,... 
17 
– Ну, так что ты делал всю неделю?
– А почему ты не приезжала?
– Потому что я была слишком занята своей беременностью. – Она снова сделала глупую попытку поговорить об этом, чтобы пробудить его память, как будто он мог понять, что скоро у него появится ребенок.
– Наверное, это нелегко. – Он еле сдерживал смех. Кейт тоже развеселилась. Взяла его за руку, и ее звонкий смех полетел над озерцом.
– Конечно. Я выгляжу как толстая наседка.
Тогда он тоже рассмеялся, но внезапно оборвал смех и стал серьезным.
– Почему мне нельзя поехать с тобой домой, Кэти? Я могу сам справляться с креслом. Или давай пригласим мистера Эрхарда. А?
Снова об этом. Вот проклятие.
Кейт медленно покачала головой, не выпуская его широкую ладонь.
– Тебе здесь не нравится, Том?
– Я хочу домой. – Он так жалобно посмотрел, что у нее комок застрял в горле. Сколько можно говорить об этом? Все без толку, он не понимает, только заставляет ее чувствовать себя виноватой.
– Сейчас это невозможно. Поживи пока тут, мы вернемся к этому разговору позже.
– Ты меня обманываешь. Клянусь, что буду хорошо себя вести.
В его глазах стояли слезы, и ей не оставалось ничего другого, кроме как встать на колени, обнять его и крепко прижать к себе.
– Ты хороший, я люблю тебя. И обещаю, дорогой, как только будет можно, я заберу тебя домой. – Воцарилась грустная тишина, каждый погрузился в свои мысли. – А пока я буду к тебе приезжать, мы будем вместе играть, и мистер Эрхард по-прежнему останется с тобой, и... – Она не могла продолжать от душивших ее слез. Но Том уже потерял нить беседы.
– Хорошо. Ой, посмотри! – Он возбужденно показывал на небо, она подняла глаза к слепящему солнцу. – Правда, красивая? Я забыл, как она называется, мистер Эрхард вчера говорил. – Это была голубая птичка с желтым хвостиком и трепещущими крылышками.
Кейт медленно улыбнулась Тому и снова села на траву.
– Давай сейчас устроим пикник. Как ты на это смотришь?
– Правда?
Кейт сделала торжественный жест рукой, словно клялась на Библии.
– Правда. Посмотри.
Ей всегда доставляло удовольствие делать что-нибудь для него, пусть всего-навсего завтрак на свежем воздухе. Она приготовила сандвичи с салями, много жареной картошки, салат с макаронами, захватила чудные персики и корзинку с вишнями. Затем достала термос с лимонадом и кусок шоколадного кекса.
– Ну как, Том?
– Что там у тебя? – Его глаза снова оживились. Он уже забыл, что рвался домой. На время.
– Увидишь, когда проголодаешься.
Она дотронулась до него пальцем, и он тут же ухватился за него. Это была их излюбленная игра с самой первой встречи. Сейчас это позволяло Кейт хоть на минуту забыться, словно все было как прежде.
– Я уже проголодался.
– Нет. Ты просто хочешь узнать, что в корзине.
Она прилегла на траву, чувствуя себя неуклюжей, как тюлень, и с улыбкой посмотрела на него.
– Честно, я голодный. – И они оба рассмеялись.
– Как ты мог проголодаться, когда еще только половина одиннадцатого?
– Мистер Эрхард не покормил меня завтраком. – В его глазах затаился смех, и он отвернулся.
– Вздор. Врунишка.
– Ну, Кэти, я умираю от голода.
– Ты невыносимый. – Она решила все же достать корзину и поднялась с травы. Если он и вправду голоден, зачем его томить? – Кстати, у меня еще для тебя и подарок.
– Да? Что?
– Увидишь.
– О, какая ты жадина! – Он сказал это с детской яростью от жгучего нетерпения. Кейт, ласково улыбнувшись, нагнулась к нему, чтобы поцеловать в нос. – Не надо! – Он смахнул ее руку.
– Почему?
– Потому что ты жадная жадина, вот почему. – Но все-таки обвил рукой ее талию, и они застыли так на некоторое время – он в своем кресле, а она склонившись над ним. На этот раз она первая высвободилась из объятия.
– Пойду за съестным. – В ее голосе звучала легкость, впереди у них был целый день.
– Тебе помочь?
– Давай. Ты можешь нести корзину.
Он сам поехал к машине, она медленно шла рядом. По дороге они болтали. Том оживленно рассказывал о своих занятиях, о рисовании, о новой игре, которую она принесла в прошлый раз, о медсестре из главного корпуса, которую он невзлюбил, и лучшем обеде, который он когда-либо ел, а Кейт слушала, как будто вся эта чепуха имела какой-то смысл.
Когда они подошли к машине, Кейт достала из багажника корзину и осторожно поставила ему на колени, потом полезла за свертком в красно-белую полоску с пышным бантом.
17 
