Особенно,... 
26 
— Я тоже это заметила, — задумчиво сказала Марджори, садясь за туалетный столик и расчесывая свои когда-то рыжие волосы. — Но знаешь, она мне тоже понравилась. Видно, для нее это все в первый раз и очень важно. Она действительно заботится о Питере, она славная, искренняя и очень честная девочка.
— И слишком юная, чтобы выходить замуж, — добавил муж. — Нужно сойти с ума, чтобы в восемнадцать лет решиться на замужество.
— Вряд ли она думает об этом. Что-то подсказывает мне: она многого хочет добиться и сделать в жизни. Я думаю, она более уравновешенный человек, чем Питер.
— Я надеюсь, — вздохнул он, наклоняясь и целуя жену в шею со смиренной улыбкой. — Я как-то не готов нянчить внуков.
— Я тоже, — засмеялась она. — Но об этом, скорее, нужно говорить Габби.
— О нет, только не рассказывай об очередной ее настоящей любви на этой неделе. Я хочу передохнуть до следующего четверга.
— Ладно, отдыхай. Слава Богу, никто не принимает этого ребенка всерьез. Если она услышит, просто убьет меня.
— Неужели? — Эдвард Вильсон повернулся к Марджори, он был в одной из тех пижам, которые дважды в год заказывал в Лондоне; взяв расческу из рук жены, он положил ее на столик. — Я люблю тебя, знаешь?
Она кивнула, без слов обхватила его руками и поцеловала; потом Марджори тихо выключила весь свет и легла в постель.
Он лежал, прижавшись к ней и обняв ее, чувствуя, как они счастливы, как им хорошо вместе, интересно жить и работать; у них, наконец, были дети, которых они нежно любили.
Это счастье было на всех лицах, когда на следующий день семья садилась за праздничный стол. Пакстон надела черное бархатное платье, Габби — белый костюм от Шанель, купленный мамой в прошлом году в Париже. В нем она выглядела совсем взрослой и напомнила Пакстон Джекки Кеннеди, которая чуть ли не одна умела носить такие костюмы. Пока Эд Вильсон произносил благодарение, он был серьезен и сосредоточен. Пакстон поймала лишь тень улыбки, которой успели обменяться между собой отец с матерью Габби, что для нее прибавило личного смысла в слова молитвы.
Было много разных кушаний, все немного осоловели, и Пакстон признала, что праздничные блюда могут составить конкуренцию кухне Квинни. Она тут же рассказала, что обычно готовит Квинни на День Благодарения, в словах Пакстон чувствовалась явная любовь к женщине, которая ее вырастила. Днем к Вильсонам пришли друзья, и Пакстон была поражена, увидев среди них губернатора Калифорнии. Они говорили о демонстрации, прошедшей сегодня в Беркли под предводительством Марио Савио и других лидеров Движения за свободу слова. Джоан Байц пел там, около тысячи студентов участвовали в акции протеста против позиции университета, ограничивающего свободу слова, и против использования университетской собственности для увеличения личных доходов. Студенты требовали разрешения на продажу брошюр и листовок. Университет предупредили, что машины остановят, а листовки разбросают в кампусе. В результате университет пошел на уступки, демонстрантам разрешили занять место, на котором они выступали раньше. Пакстон считала, что все это похоже на бурю в стакане воды, но буря успокоилась, и сейчас победит тот, у кого больше силы. Действительно, ночью было арестовано восемьсот студентов. Пакстон очень повезло, что она оказалась в это время в доме у Вильсонов, повезло как журналисту, потому что сюда приходили пообщаться как представители власти, так и лидеры демонстрантов.
В новостях на следующий день они посмотрели продолжение демонстрации и в результате не поехали на побережье. В субботу она пошла на футбольный матч вместе с Питером и отцом; Габби с матерью отправились за покупками.
Пакстон позвонила по телефону домой и поздравила мать с Днем Благодарения, поговорила и с Джорджем, и с Квинни. У них было все хорошо, она убедила их, что провела замечательные праздники, хотя этим никто, кроме Квинни, и не поинтересовался. Квинни прошептала ей в телефонную трубку, что не стала делать в этом году любимый сладкий пирог Пакстон с изюмом и миндалем, раз та не сможет его отведать.
Пакстон понравилось на футбольном матче, и в конце недели она уже совсем освоилась в семье Питера и Габби. Она чувствовала себя членом семьи и, когда прощались, призналась, что у нее это самый чудесный День Благодарения с тех пор, как умер отец. Ее глаза светились счастьем, когда на обратном пути она благодарила Питера и Габби.
Когда они вернулись в университет, везде были видны следы забастовки Повсюду наряды полицейских на случай возможного продолжения демонстрации, чтобы пресечь эти попытки в самом начале Пакстон была потрясена, узнав, что Ивонн и Декс арестованы, правда, их уже отпустили, но на руках у Ивонн краснели ужасные ссадины, полученные при попытке полицейских задержать их и засунуть в фургон.
26 
