113 
Доктор чувствовал, как жена переживает за Джона Д. Ее больше волновало то, что милого мальчика не предупредили о будущей неприятной встрече, а вовсе не то, что Инспектор Дхар остался в одиночестве. Доктору показалось, что нерешенная проблема с братом-близнецом все же достаточно тривиальна и столь же второстепенна, как размер груди миссис Догар по сравнению с бюстом огромной блондинки в ванной отеля «Бардез». Двадцать лет не смягчили воспоминаний о неприятностях, случившихся тогда с доктором и изменивших его больше, чем вся последующая жизнь. Они сохранились нетронутыми и яркими, несмотря на то, что больше он никогда не возвращался в Гоа. Неприятные ассоциации затмили для него прелесть всех других пляжей и курортов.
Джулия узнала это выражение его лица. Она понимала, как далеко зашел он в своих воспоминаниях, и знала, о чем они. Нужно было бы выйти из спальни и предупредить Джона, что доктор быстро к ним присоединится, но она не хотела бросать мужа в таком состоянии. Верная жена, она осталась сидеть рядом с Фаруком. Порой ей хотелось сказать ему, что во всем виновата его любознательность, но такое обвинение было не до конца честным, и Джулия молчала. Ее собственные воспоминания тоже были очень сильными, но не столь мучительными и детальными, как у доктора. Она не забыла, как Фарук стоял на балконе отеля «Бардез», напоминая скучающего и непоседливого ребенка.
— Как долго моется в ванной эта хиппи, — сказал доктор жене.
— Она выглядит так, будто ей необходимо хорошенько вымыться, дорогой, — ответила ему Джулия.
Именно тогда Фарук подтянул поближе рюкзак хиппи и уставился на его верхний клапан, оказавшийся не до конца закрытым.
— Не смотри ее вещи, — произнесла жена.
— Там книга, а мне интересно, что она читает. — И Фарук вытащил роман «Клеа», лежавший наверху.
— Положи обратно, — приказала Джулия.
— Положу! — сказал доктор, однако уже читал отмеченный карандашом абзац — тот самый, который не поняли таможенник и двое полицейских.
— У нее чувствительность, как у поэта, — удивился Дарувалла.
— С трудом верится. Положи книгу обратно! — еще раз сказала жена.
Однако сделать это оказалось не так-то просто — там что-то мешало.
— Не ройся в ее вещах! — повысила голос Джулия.
— Я вовсе не роюсь в ее вещах, — ответил Фарук. — Проклятая книжка не влезает.
Терпкий запах чего-то залежалого и испорченного ударил ему в нос из глубины рюкзака. От одежды хиппи исходила вонь болотной жижи. Дарувалла, который жил в окружении жены и трех дочерей, совершенно не переносил нестиранные трусики в гардеробе любой женщины. Когда он попытался вытащить руку из рюкзака, за запястье ему зацепился грязный лифчик. Однако книга никак не укладывалась сверху белья, поскольку снизу этому что-то мешало. Что же это могло быть, черт побери! В этот момент Джулия услышала, как муж сделал резкий выдох и внезапно отпрыгнул, как будто его цапнуло зубами какое-то животное.
— Что случилось? — вскрикнула она.
— Я не знаю, — промычал Дарувалла.
Он бросился к поручню балкона и схватился за свешивающиеся ветви лианы. Несколько ярко-желтых зябликов пулей вылетели из зарослей, роняя из клювов цветы, и ящерица спрыгнула с лианы, тут же юркнув в дыру водосточной трубы. Фарук склонился над перилами и его вырвало. К счастью, в нижнем дворике еще никто не пил своей вечерней порции чая. Там лишь спал дворник, свернувшись клубком в тени большого растения в глиняном горшке. Падавшие сверху рвотные массы не потревожили его сна.
— Дорогой! — вскрикнула Джулия.
— Со мной все в порядке. На самом деле нет ничего страшного. Это просто… ленч.
Джулия уставилась на рюкзак хиппи с таким выражением, словно из-под романа «Клеа» вылезет нечто страшное.
— Что это было? Что ты видел?
— Я не очень уверен… — ответил доктор, однако жена была так возбуждена, что не могла ждать конца ответа.
— Ты не знаешь… Ты не очень уверен… Ничего страшного… Тебя же из-за этого вырвало! — выпалила она и схватилась за рюкзак. — Хорошо, если ты не хочешь сказать, то я увижу все сама!
— Нет, не надо! — испугался доктор.
— Тогда скажи сам, — настаивала жена.
— Я увидел пенис, — признался Фарук. Теперь замолчала Джулия.
— Я имею в виду, это не может быть настоящий половой член. Это не чей-то отрубленный конец и никакого подобия этого, — брезгливо растянул губы Дарувалла.
113 
