117 
Несколько позднее, когда они зашли в публичный дом трансвеститов, один хиджра открыл перед ней свои «прелести» настолько нагло и быстро, что американка не успела отвернуться. Даже Дитер был вынужден признать, что в срамном месте не осталось даже намека на крошечный пенис. Нэнси не смогла сказать точно, что там было, а Дитер предположил, что Рахул мог быть похож на такого же «радикально настроенного евнуха».
На вопросы торговца наркотиками о Рахуле люди отвечали угрюмо или даже со злостью. Только один хиджра разрешил им зайти в свою клетку. Этот неряшливый трансвестит средних лет сидел перед зеркалом, горюя по поводу парика. В этой же комнатке хиджра помоложе кормил разбавленным молоком из детской бутылочки с соской новорожденного козленка.
— Он совсем не такой, как мы, — ответил более молодой хиджра на вопрос о Рахуле.
Пожилой сказал, что сейчас Рахул в Гоа. Ни один из них не захотел объяснить кличку Рахула. Едва услышав слово «Милашка», молодой выдернул бутылочку изо рта козленка так, что раздался хлопок и козленок от неожиданности заблеял. Этот хиджра указал бутылочкой на Нэнси и сделал непристойный жест.
Американка интерпретировала жест таким образом, что она не настолько красива, как Рахул. После такого враждебного выпада Дитер все же не стал ввязываться в драку, хотя он очень разъярился. Немец так и не выступил в ее защиту как галантный кавалер, однако хорошо было и то, что он разозлился.
На улице Нэнси захотела продемонстрировать компаньону свое философское отношение к инциденту и дух терпимости.
— Хотя они вели себя не очень красиво, — заметила женщина, — однако эти люди хорошо ухаживали за козочкой.
— Не будь дурой. Одни мужики спят с бабами, другие трахают в зад евнухов, а третьи делают то же самое с козочками, — огрызнулся Дитер.
И тут Нэнси с волнением поняла, что обманывает сама себя, думая, что ее падение на дно жизни закончилось.
В районе Каматипура они зашли в другой бордель. Перед анфиладой маленьких комнат, скрестив ноги, сидела толстая мадам в сари. Веревочную кровать снизу поддерживали плетеные корзины от апельсинов. Либо кровать, либо женщина слегка покачивалась. Эта мадам отвечала за проституток более высокого разряда, работающих на Фолкленд-роуд и Гранд-роуд. Вполне естественно, Дитер не стал рассказывать Нэнси, что именно здесь он трахнул стояком тринадцатилетнюю девочку-проститутку всего за пять рупий.
Американке все-таки показалось, что Дитер знал эту мадам огромных размеров. Однако она не могла их понять, так как ей мешали подошедшие поближе две наглые проститутки, которые начали в упор ее разглядывать. Третья, девочка двенадцати-тринадцати лет, проявляла к ней особенный интерес, так как прошлой ночью она запомнила Дитера. Нэнси обратила внимание на татуировку в верхней части руки девочки, которая оказалась просто ее именем. Какую роль выполняли другие наколки на ее теле, были ли они просто украшением или несли сокровенный смысл, так и осталось неясно. Косметическая точка «бинди» у нее на лбу была шафрановая, с золотистыми краями, а в левой ноздре девочка носила золотое кольцо.
Нэнси ее любопытство показалось слишком настырным, и она отвернулась, пока Дитер все еще разговаривал с мадам. Тон их беседы все более накалялся, поскольку никто не мог сказать ничего определенного о Рахуле, а Дитер никогда не любил неопределенности.
— Езжайте в Гоа. Говорите всем, что ищете Рахула, тогда он сам найдет вас, — посоветовала толстая мадам, но Нэнси поняла, что в этой ситуации Дитер сам хотел диктовать условия.
Как она и предвидела, в гостинице «Си Грин» безрезультатные поиски кончились тем, что Дитер просто помешался на сексе. Злость его всегда возбуждала. Вначале он заставил Нэнси мастурбировать, а затем довольно грубо обработал ее пластмассовым членом. Нэнси удивилась, что это на нее почти не подействовало. После полового акта Дитер все еще злился.
В ожидании ночного автобуса на Гоа американка начала мечтать, как она бросит своего партнера. Однако эта страна казалась такой страшной, что было трудно представить, как в одиночку пробираться обратно домой. В автобусе они увидели американку маленького роста, к которой приставали какие-то индийцы.
— Ты трус, Дитер? Почему не скажешь, чтобы эти парни отвязались от девушки? Почему не пригласишь ее сесть рядом с нами? — вызывающе спросила Нэнси.
Нэнси плохо
То, как ее отношения с Дитером дошли до такого умопомрачительного поворота, в ванной отеля «Бардез» Нэнси вспоминала спокойно. Если она сейчас не сможет раскрутить дилду? Тогда найдется кто-нибудь с сильными руками или даже с парой гаечных ключей. С такой расслабляющей мыслью она откинула пластмассовый половой член, который ударился о голубой кафель и снова плюхнулся в воду. Нэнси вытащила затычку, и вода с шумом стала сливаться в дырку. Доктор отпрянул от двери.
117 
