247 
Обычная койка предназначалась для Мадху. Мистер Дас поставил ее между койками двух старших девочек, которые, по его словам, «присмотрят» за новенькой. Инспектор манежа также заверил их, что его жена тоже за ней присмотрит. Сама миссис Дас даже не удосужилась встать с кровати, чтобы поздороваться с гостями. Женщина сидя пришивала к костюму блестки и лишь когда все стали покидать палатку, она обратилась к Мадху.
— Мы встретимся с тобой завтра, — сказала женщина.
— Когда нам прийти утром? — спросил Дарувалла. В ответ миссис Дас продемонстрировала нечто вроде обиженной суровости женщины, которую внезапно бросил муж. Головы она не подняла, продолжая смотреть на иголку с ниткой.
— Не приходите слишком рано, так как мы будем смотреть телевизор, — наконец подала она голос.
«Вот это номер», — про себя произнес Фарук.
Койку Ганеши планировали поставить в палатке поваров, куда их проводил мистер Дас и где он их покинул, сказав, что ему следует подготовиться к представлению, начинающемуся в 21.30. Повар по имени Чандра сделал вывод, что Ганешу прислали ему в помощники. Он тут же стал объяснять калеке предназначение кухонной утвари.
— Джхара — это выдолбленная ложка, а кисни — нож для разрезания кокосовых орехов, — поучал повар.
Однако Ганеша слушал его невнимательно. Дарувалла знал: мальчишка хотел посмотреть на львов. Снаружи доносилось их покашливание. Хотя толпу еще не впустили в главную палатку, однако в темноте можно было ощутить и присутствие людей, и близость львов по доносившемуся от них шуму, напоминавшему неясное бормотание.
Доктор Дарувалла не заметил москитов до тех пор, пока не стал ужинать. Все они ели стоя из металлических тарелок. В тушеную картошку с баклажанами добавили слишком острую приправу. После этого им дали по тарелке свежих овощей. Морковь, редиску, лук и помидоры они запивали теплым апельсиновым напитком «Гоулд спот», который всегда нравился доктору. В штате Гуджарат действовал сухой закон, поскольку здесь родился Ганди, который был скучным трезвенником. Фарук подумал, что вряд ли сможет заснуть. Он надеялся, что пиво отвлечет его от мыслей о сценарии, но затем доктор вспомнил, что он будет в одной комнате с Мадху. В этом случае лучше не спать всю ночь и не пить пива.
В течение всего торопливого и неплотного ужина Чандра беспрестанно сыпал названиями овощей, словно предполагал, что Ганеша забыл все слова после того несчастного случая, когда была обезображена его нога.
— Алу — это картошка, чавли — светлый горох, баинган — баклажан, — говорил повар.
Мадху оказалась оставленной без внимания. Девочка дрожала. Разумеется в маленькой сумке у нее имелся свитер или шаль, однако все их пожитки так и лежали в машине, припаркованной неизвестно где. Только одному Богу могло быть известно местонахождение водителя Раму. В дополнение ко всему сейчас начиналось вечернее представление.
Когда приехавшие оказались в проходе между жилыми палатками труппы, они увидели, что артисты уже облачились в цирковые костюмы и по проходу ведут слонов. В боковом ответвлении главной палатки рядком стояли кони, и подсобный рабочий уже оседлал первого коня. Тренер ударил большого шимпанзе кнутом, отчего животное подпрыгнуло вверх метра на полтора и плюхнулось в седло, а конь нервно дернулся на один-два шага вперед. Шимпанзе встал на четвереньки. Когда тренер дотронулся кнутом до седла, шимпанзе вначале сделал один прыжок, а затем повторил его на спине у коня.
Оркестр уже занял места на платформе над ареной, все еще заполненной толпой. Люди разошлись бы по местам, если бы стояли в боковых частях шатра, однако инспектор манежа мистер Дас еще не появился и никто не мог показать им, как пройти на места. Мартин Миллс предположил, что они произвольно занимают места до тех пор, пока весь шатер не заполнится. Столь неформальный подход вызвал негодование доктора. Шимпанзе, прыгавший на спине у коня, начал отвлекаться. Его заинтересовал Мартин Миллс.
Старого самца шимпанзе звали Гаутама, поскольку даже в молодом возрасте он сильно напоминал Будду: часами мог сидеть в таком же положении, как и он, глядя в одну точку. По мере взросления к способности медитировать добавились несколько повторявшихся трюков. Он научился прыгать на спине коня и мог бесконечно долго повторять эти действия. Когда конь мчался галопом и когда он стоял смирно, Гаутама приземлялся в седло. Однако у шимпанзе бывали сбои. Тренер Кунал связывал их с появлением молодой самки Миры, на которую Гаутама засматривался в самое неподходящее время.
247 
