30 
— Но это означает, что тогда они будут обязаны помочь вам!
— Верно! Вот так долг и переходит по очереди от одного к другому. И все идет наилучшим образом.
— А по моему, некоторые люди просто слишком скупы, чтобы заплатить…
— Мы не говорим о плате, — строго сказала мисс Левел. — Ведьма никогда не берет плату и никогда ничего не просит, и можно лишь надеяться, что ей никогда не придется просить. Но, к сожалению, ты права.
— И что тогда случается?
— Что ты имеешь в виду?
— Вы перестаете им помогать, да?
— Ох, нет. — сказала потрясенная до глубины души, мисс Левел. — Нельзя отказывать людям в помощи лишь потому, что они глупы, забывчивы или неприятны. Народ здесь бедный. Если я им не помогу, то кто поможет?
Тиффани немного помолчала. — Бабушка Болит… это моя бабушка, говорила, что кто-то должен говорить за тех, у кого нет голоса.
— Она была ведьмой?
— Я в этом не уверена. — ответила Тиффани. — Думаю, что да, но она сама не знала кто она есть. Она обычно жила сама по себе в старом пастушьем вагончике, там, в холмах.
— Она не хихикала, нет? — спросила мисс Левел и, увидев выражение лица Тиффани, быстро добавила. — Извини. Но такое бывает с ведьмами, не знающими кто они есть. Это все равно, что корабль без руля. Но она явно не была такой, я вижу.
— Она жила в холмах и говорила с ними, и она знала об овцах больше, чем кто-либо другой! — с жаром сказала Тиффани.
— Конечно знала, разумеется…
— Она никогда не хихикала!
— Ну ладно, ладно. — успокаивающе проговорила мисс Левел. — Она хорошо разбиралась в лекарствах?
Тиффани задумалась. — Ммм… Только в овечьих. — ответила она, успокаиваясь. — Но в этих она разбиралась отлично. Особенно, если в них был скипидар. В основном, если там был скипидар. Но она всегда… Она… просто… была, даже когда ее не было на самом деле…
— Да. — произнесла мисс Левел.
— Вы понимаете о чем я? — спросила Тиффани.
— О, да. — ответила мисс Левел. — Твоя бабушка жила в холмах предгорий…
— Нет, в холмах низин. — поправила ее Тиффани.
— Извини, в холмах низин вместе с овцами, а люди время от времени поглядывали на холмы и говорили друг другу — «А что бы сделала Бабушка Болит?», или «Что бы сказала Бабушка Болит, если бы она узнала?», или «А если Бабушка Болит рассердится?» — продолжала мисс Левел. — Верно?
Тиффани прищурилась. Верно. Она вспомнила, как бабушка ударила торговца, нагрузившего осла так, что тот и двинуться не мог, и пытающегося побоями стронуть его с места.
Бабушка редко прибегала к действиям. Она предпочитала слова, которых у нее было не так уж и много. Торговец настолько испугался ее внезапной ярости, что даже пикнуть не посмел.
Тиффани тоже испугалась. Бабушка, которая редко говорила что-либо, не подумав предварительно минут десять, быстрым, неуловимым движением дважды ударила негодяя по лицу. Известие об этом обошло всю округу, весь Мел. И на какое-то время, люди немного помягче обращались со своими домашними животными. Даже спустя несколько месяцев после этой истории с торговцем, возчики, гуртовщики и фермеры по всей округе задумывались, прежде чем поднять плеть или палку. А что, если Бабушка Болит смотрит?
Но…
— Откуда вам это известно? — спросила она.
— О, я догадалась. По мне, она была ведьмой, кем бы она сама себя не считала. И я должна признать, хорошей ведьмой.
Тифани преисполнилась наследственной гордости за бабушку.
— Она помогала людям? — спросила мисс Левел.
Гордости немножко поубавилось. На язык просился немедленный ответ — «да», но тем не менее… Бабушка почти не спускалась со своих холмов, разве что на Страшдество или к началу окота. Ее редко можно было увидеть в деревне, за исключением тех дней, когда опаздывал торговец, привозящий пачки табака Бравый Мореход. Тогда она в спешке и суматохе приходила в деревню, шурша своими черными, засаленными юбками, чтобы занять пригоршню табака у кого-нибудь из стариков.
Но не было человека на Мелу, начиная с самого Барона, кто бы не был чем-нибудь обязан Бабушке. И она делала так, чтобы люди отдавали свой долг перед ней другим. Она всегда знала, кто терпит нужду.
— Она заставляла их помогать друг другу. — сказала Тиффани. — Она заставляла их помогать самим себе.
Последовало молчание и Тиффани услышала, как на дороге пели птицы. Птиц здесь было много, но она скучала по крикам ястребов.
30 
