Есть любовь и сильная, но любителей клубнички ждет разочарование
92 
— А где бабушка Ветровоск сейчас? — спросила она.
Девочки ахнули. Слова Тиффани произвели такое же впечатление, как и шляпа.
— Ммм… и она не возражает, что ты ее так зовешь? — спросила Петулия.
— Она сама мне предложила. — ответила Тиффани.
— Только мы слышали, что надо знать ее, типа, лет сто, прежде чем она позволит так называть себя. — вставила Люси Варбек.
Тиффани пожала плечами. — Ну и ладно. — сказала она. — Кто знает, где она сейчас?
— О, она пьет чай с другими пожилыми ведьмами и ворчит о вкусе чатни и о том, что ведьмы нынче стали не те, что были во времена ее молодости. — ответила Лулу Дорогуша.
— Что? — изумилась Тиффани. — Просто пьет чай?
Юные ведьмы озадачено переглянулись.
— Ммм, чай с булочками. — ответила Петулия. — Если это имеет какое-нибудь значение.
— Но она открыла мне дверь. Вход в… выход из пустыни! Нельзя после такого сидеть и просто есть булочки!
— Ммм, я видела там булочки с глазурью, — нервно отважилась Петулия. — Это не просто домашняя выпечка…
— Слушай, — сказала Люси Варбек. — Мы ничего такого не видели, понимаешь? Ты просто стояла там, вся окруженная, типа, сиянием, и никто не мог к тебе подойти, и затем бабу… госпожа Ветровоск вошла в сияние и вы обе стояли там, понимаешь? И затем сияние зажужжало и исчезло, и ты, типа, упала.
— Люси пыталась довольно неудачно объяснить, — встряла Аннаграмма. — Что мы все не видели, что ты куда то уходила. Я говорю тебе об этом, как твоя подруга. Было только сияние, которое могло быть вызвано чем угодно.
Из Аннаграммы получится хорошая ведьма, признала Тиффани. Она могла рассказывать себе истории, в которые, в буквальном смысле, верила сама. И она была совершенно непрошибаема.
— Не забывай, что я видела коня. — сказала Харриета Срыв.
Аннаграмма округлила глаза. — О, да, Харриета думает, что она видела что-то вроде коня в небе. Не считая того, что он не выглядел как конь, по ее словам. Она говорит, что он выглядел так, будто самого коня убрали, но оставили лишь его сущность, верно, Харриета?
— Я не говорила такого! — отрезала Харриета.
— Ну, извини. Такое впечатление произвели твои слова.
— Люди говорили, что видели белую лошадь, пасущуюся на соседнем поле. — добавила Петулия. — И многие старшие ведьмы сказали, что почувствовали огромное количество…
— Да, кое-кто говорил, что видел белую лошадь в поле, но ее там больше нет. — сказала Аннаграмма нараспев, как она всегда говорила о том, что полагала глупостями. — Не часто в деревне увидишь лошадь в поле, что и говорить. К тому же, если там и правда была белая лошадь, то она должна была быть серой.
Тиффани сидела на краю стола, глядя на свои коленки. Злость на Аннаграмму придала ей воодушевления, но усталость снова возвращалась.
— Я полагаю, что никто не видел маленького синего человечка, примерно шести дюймов высотой, с рыжими волосами? — тихо спросила она.
— Кто-нибудь видел? — спросила Аннаграмма, неприятно оживившись. Девочки дружно пробормотали нет.
— Извини, Тиффани. — сказала Люси.
— Не переживай, — продолжила Аннаграмма. — Наверное он ускакал на той белой лошади!
Это все закончится также, как рассказ о стране Фей, подумала Тиффани. Даже я сама не могу вспомнить, произошло ли это на самом деле. Почему другие должны мне поверить? И все же, надо попробовать.
— Появилась темная дверь, — медленно заговорила она. — И за ней была пустыня с черным песок и на небе были звезды, хотя было довольно светло, и еще там был Смерть. Я говорила с ним…
— Ты говорила с ним, неужели? — перебила ее Аннаграмма. — И что же он сказал тебе- «молись»?
— Он не говорил «молись», мы с ним воообще не долго разговаривали. Но он тоже не знал, что такое эвакуация.
— Это такая маленькая разновидность цапли? — спросила Харриета.
В палатке было тихо, только снаружи доносился шум праздника.
— Это не твоя вина, — сказала Аннаграмма тоном, который она сама считала сочуствующим. — Всё, как я и говорила: госпожа Ветровоск дурит людям голову.
— А как же сияние? — спросила Люси.
— Возможно, это была шаровая молния. — объяснила Аннаграмма. — Странные штуки, эти шаровые молнии.
— Но люди, они, типа, стучали по нему! Оно было твердым, как лед!
— Ах, ну возможно оно таким чувствовалось, — продолжала Аннаграмма. — Но на самом деле… возможно оно обманывало мускулы людей.
92 
