11 
– Именно такой брак у нас с вами, Пенелопа. Я хотел найти мать для Александры, а вы стремились к тому, чтобы Августа осталась в родном доме. Каждый из нас добился той цели, которую преследовал. Вы молоды и неопытны, и я не собираюсь воспользоваться этим. Я хочу, чтобы вы познакомились с жизнью в Лондоне, чтобы выезжали в свет. И если полюбите кого-нибудь, я не стану препятствовать вашему счастью. Я прошу только об одном – быть хорошей матерью Александре и не вмешиваться в мои дела. Мне кажется, я неплохо знаю вас и поэтому верю, что вы меня не подведете. Вы понимаете, о чем я говорю?
Когда смысл произнесенных Грэмом слов дошел до сознания Пенелопы, ее глаза стали круглыми от удивления. Она хотела задать ему вертевшийся на языке вопрос, но вспомнила, что он просил не перебивать его, и, кивнув, сказала:
– Да, Грэм.
– Спасибо, дорогая, – прошептал виконт и удалился в свою комнату.
Закрыв за собой дверь, Тревельян прислонился к косяку и на мгновение закрыл глаза, чувствуя страшную усталость. Его лицо было мертвенно бледным. Опершись на трость, он с трудом сделал несколько шагов и позвонил в колокольчик, вызывая камердинера. Не дожидаясь его прихода, Тревельян стянул с руки перчатку и взялся за ручку огромного гардероба, стоявшего у окна. Оттуда тянуло холодом, как из подземелья. Оставив трость у стены, виконт открыл дверцу и вошел внутрь.
Появившийся вскоре слуга ничуть не удивился, обнаружив, что комната пуста. Закрыв гардероб, он запер дверь изнутри, сел на диван и стал ждать. От выпитого ли вина или сильной усталости, но этой ночью Пенелопа спала очень крепко и проснулась оттого, что почувствовала на себе чей-то взгляд. Она замерла, боясь открыть глаза. Кажется, Пенелопа лежала одна в большой супружеской постели, и это немного успокоило ее. В конце концов она решила открыть глаза.
Комната была залита солнечным светом. Пенелопу поразила роскошь обстановки ее нового дома. Она лежала на мягкой перине под голубым атласным балдахином. Занавеска из прозрачного тончайшего шелка отделяла огромную кровать от основной части комнаты. Сквозь нее Пенелопа видела высокие окна и диванчики с подушками, стоявшие в простенках.
Пенелопа выглянула, отодвинув занавеску, и тут же увидела сидевшую в углу в обитом золотисто-синей парчой кресле маленькую кареглазую девочку лет пяти-шести. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
Пенелопу поразило не по годам серьезное выражение глаз ребенка. Александра казалась старше своих лет. Ее бледное овальное личико с заостренным подбородком обрамляли черные пышные волосы. Тонкие губы и линия скул придавали ей сходство с отцом. Возможно, дочь Тревельяна действительно была тихим впечатлительным ребенком, , но за ее внешней хрупкостью Пенелопа ощущала волевой упрямый характер, унаследованный девочкой от виконта.
Девочка заговорила первой.
– Ты моя новая мама? – спросила она.
Пенелопа заметила про себя, что слухи распространяются в Лондоне с такой же быстротой, как и в деревне, и стала лихорадочно подыскивать нужные слова. Лицо девочки хранило непроницаемое выражение.
– Я всегда хотела, чтобы у меня была дочь. Как ты думаешь, мы подружимся?
Неожиданно на губах Александры заиграла очаровательная улыбка.
– А ты будешь водить меня в парк?
– Думаю, что да. Правда, я еще не знаю, где он расположен. Я никогда прежде не бывала в Лондоне.
– А я уже однажды ходила в парк, – с гордостью заявила Александра. – И видела, как одна девочка каталась там на пони. А я смогу покататься на лошадке?
– Конечно. Надеюсь, ты умеешь ездить верхом? – спросила Пенелопа.
Девочка отрицательно покачала головой:
– Нет, но я могла бы научиться, если бы у меня был пони.
– Я не могу подарить тебе пони, – со вздохом сказала Пенелопа. – Поговори об этом с отцом.
Александра нахмурилась.
– Он ни за что не купит мне лошадку, потому что я дрянная девчонка, – заявила она.
В этот момент дверь, соединявшая две смежные спальни, открылась. Вскочив с кресла, Александра бросилась из комнаты. Но Пенелопа спрыгнула на мягкий пушистый турецкий ковер, рванулась к девочке и, поймав ее на пороге, прижала к себе.
Войдя в комнату и увидев, что его дочь вырывается из рук мачехи, Грэм сухо заметил:
– Значит, вы уже успели познакомиться с Александрой.
Пенелопа подвела упирающуюся девочку к кровати и посадила ее к себе на колени. Александра тут же спрятала лицо на груди мачехи.
11 
