65 
Нянюшка Ягг, заговорщицки постучав себя по носу, прошептала: «Меньше знаешь, крепче спишь».
Анаграмма горячо убеждала всех молодых ведьмочек, что Эскарина существовала, но умерла.
Но была одна история, которая была не далека от истины и не обвивала ее лживо, словно жимолость. В ней говорилось о том, что юная Эскарина встретила в Университете юношу по имени Саймон, который казалось был проклят богами, потому что был поражен всеми болезнями, известными человечеству. Но благодаря тому, что у богов есть чувство юмора, хотя и довольно странное, они наделили его даром понимания… э… всего на свете. И хотя он едва ли был способен передвигаться без посторонней помощи, он был настолько велик, что мог мысленно объять всю вселенную.
Волшебники с длинными до пола бородами словно послушное стадо приходили послушать его рассуждения о космосе, времени и магии словно они были частью единого целого. А юная Эскарина кормила его, мыла и ухаживала за ним, а так же училась… э… да, всему.
И, если верить слухам, она узнала такие секреты, по сравнению с которыми волшебство было чем-то вроде ярмарочных фокусов. И сказка оказалась правдой! Тиффани болтала со сказочной личностью, пила с нею чай с пирожными, и эта сказка оказалась настоящей женщиной, правда способной перемещаться во времени, и она даже получила от нее наставления! Ух, ты!
Да, с Эскариной было еще нечто странное: чувство будто она не совсем вся здесь, словно она одновременно была еще в каком-то другом месте. В этот миг Тиффани увидела на горизонте Мел — темный и загадочный, словно выброшенный на берег кит. До него еще было далеко, но ее сердце радостно ёкнуло. Это была ее родина. Тиффани знала каждый ее сантиметр, и частичка родины навсегда осталась с ней. Там она может отбиться от любой беды. Как какой-то Лукавец, какое-то старое привидение, сможет побить Тиффани на ее собственной земле? У нее там семья, и больше, чем она могла сосчитать, и друзья, больше, чем… ну, не так уж много после того, как она стала ведьмой, но таков уж мир.
Тиффани почувствовала как кто-то карабкается по ее платью. Это вовсе не проблема, как могло бы показаться. Ведьма, конечно, же не мечтает летать голышом, потому что, если вы действительно хотите летать на помеле, вы точно инвестируете средства в теплые подштанники, и если удастся — с дополнительной подкладкой. Конечно задница становится больше, но зато тепло, а на высоте в сотню футов над землей не до моды, знаете ли. Комфорт дороже. Она взглянула вниз. Там оказался Фигл в шлеме стражника, который был похож на сплющенный вариант крышки солонки, в маленьком нагруднике и, что удивительно, в штанах и сапогах. Никто еще ни разу не видел обутого Фигла.
— Ты Двинутый Крошка Артур, не так ли? Я видела тебя в «Голове Короля». Ты — полицейский!
— О, айе. — Двинутый Крошка Артур широко улыбнулся чисто фигловской улыбкой. — В Страже классная житуха, и зряплата отличная. Пеннюхи хватает на цельную неделю жрачки!
— Значит решил отправиться с нами, чтобы немного приструнить ребят и приучить к порядку? Собираешься остаться?
— О, нетушки. Я в такие штуки не верю. В городе мне нравится. Мне ндравится кофий, и не тот, что варят из горелого овса. И я навещаю театры всякие, оперы и балеты. — Помело слегка повело в сторону. Тиффани слышала про балет, и даже видела картинку в книжке, но в ней не было ни одного слова, которое подходило бы чему-нибудь, что любят Фиглы.
— Балет? — выдавила она.
— О, айе. То великое дело! На той неделе я глядел «Лябедюху на горючем оловяненном озере». То ремейк традиционной постановки какого-то нашего нового скороспелого художника, а апосля того в дворце оперы давали Die Flabbergast, и ведаешь, в королевском музее скуств цельную неделю выпоставляли хварфор и халявную рюмку шерри. О, айе! То оченно окультуренный городишко.
— А ты точно уверен, что ты Фигл? — озадаченно спросила Тиффани.
— Так они мне втолковали, мисс. Однако ж, нет такого закону, чтоб я не мог интересоваться культуркой, так? Я сказанул парням, что кады я вернуся в город, я захвачу их с собой на балет.
Какое-то время помело летело само по себе. Тиффани уставилась в никуда, или точнее на мысленную картинку, представив Фиглов… в театре. Сама она ни разу в нем не была, но и его картинки она видела, и мысль о Фиглах среди балерин была просто невероятной, так что лучше было напрочь ее отбросить и забыть. Она вовремя вспомнила, что ей еще нужно сажать помело и аккуратно зашла на посадку неподалеку от кургана.
65 
