102 
— Да.
— Я вас просил о нем не говорить.
— Простите, я бы не стал, если бы не…
— …впечатление, которое у вас сложилось только что.
— Совершенно верно.
— И что же это за впечатление?
Отец Бернард помолчал и сказал:
— Вам бы следовало быть к нему добрее. Просто, без слов. Это не отняло бы у вас много времени. Что угодно, любой добрый жест. Тогда Джордж стал бы кроток и, может быть, даже оставил бы вас в покое!
— Вы ничего не знаете.
Джон Роберт тут же рассердился на себя за такую банальность и притом совершеннейшую неправду. Ему надо было обдумать так много важных, насущных вещей, не имевших ничего общего с Джорджем. И вдруг священник его укоряет и велит заглянуть в свою душу по этому поводу — это уже слишком. На миг Джон Роберт так возненавидел гостя, что едва не велел ему убираться. Он пронзил отца Бернарда взглядом.
— Вы читали Данте?
— Да.
— Guarda е passa [88].
— Нет, — сказал священник, — нет.
Отец Бернард встряхнул тщательно расчесанными волосами (он причесался в коридоре, прежде чем войти в номер), ноздри его раздулись, щеки запылали. Он поднял руку, словно защищаясь, и как будто хотел щелкнуть пальцами, но ничего не сказал и продолжал глядеть на философа.
Розанов сказал:
— Давайте не будем об этом. Я позвал вас, потому что хотел попросить об одолжении. Я вас не задержу надолго.
— Да?
Отец Бернард ощутил разочарование. Он ожидал еще одной философской дискуссии и уже собрался сказать, что не любит думать на ходу. Ему понравилось изображать юношу, беседующего с Розановым-Сократом. Он надеялся, что такие беседы станут регулярными.
— Мне придется вернуться в Америку раньше, чем я ожидал.
— О, как жаль…
— Как вы, возможно, знаете, а возможно, и нет, моя внучка Хэрриет Мейнелл скоро поселится в Эннистоне.
— Да? — Отец Бернард понятия не имел, что у Розанова есть внучка.
— Я бы хотел, чтобы вы за ней приглядывали.
Отец Бернард тут же встревожился. Он представил себе грудного ребенка. В любом случае — заботы, беспокойство, опасность.
— Сколько ей лет?
— Семнадцать, кажется. Может быть, восемнадцать. Она была в пансионе.
— И что я должен делать? — Теперь отец Бернард представил себе шумного американского подростка. Надо не терять самообладания и быстро отказаться.
— Просто видеться с ней, знать, чем она занимается.
— И все?
— Да, с ней будет компаньонка.
— Компаньонка?
— Да, горничная, служанка. Они будут жить в Слиппер-хаусе. Это павильон, или назовите как хотите, в саду Белмонта, дома миссис Маккефри.
Отец Бернард кивнул. Слиппер-хаус знали все. Но священника это не успокоило.
— Чем она будет заниматься?
— Что вы имеете в виду?
— Как она будет проводить время? Она будет работать, искать работу, учиться или?..
— Я хочу, чтобы она в дальнейшем поступила в английский университет, но ей может понадобиться… руководитель, что-то вроде наставника — вы сможете взять эту роль на себя?
— Нет! — лихорадочно воскликнул отец Бернард, — То есть я хотел сказать — что она изучает?
— Точно не знаю. Что-то гуманитарное. Может быть, вы с ней это обсудите?
— А разве вы сами не собираетесь с ней это обсуждать? — спросил священник.
— О, я с ней, конечно, поговорю, но, полагаю, мы ничего не решим. Она еще очень молода. Нужно многое узнать… я имею в виду, о ее способностях, желаниях… и о… вступительных требованиях университета… Вы сможете этим заняться?
— Вряд ли, — ответил священник. — Хотя, может быть, и смогу.
— Вы только проследите, чтобы она что-нибудь читала и не тратила времени даром. Я вам буду платить, разумеется.
Отец Бернард уставился на большое костлявое лицо философа, крупный, властный нос, влажные обвисшие губы, желтые, налившиеся кровью белки глаз. Философ с копной всклокоченных, жестких, чуть вьющихся седых волос, с плоской макушкой, был похож на очень старого генерала, русского генерала. Было немыслимо заподозрить его в хамстве. Эти его идеи рождались из безумного солипсизма, из огромной пропасти, отделявшей его от мира.
— Не надо мне платить, — сказал отец Бернард. — У меня есть жалованье, у меня есть обязанности, которые я выполняю или не выполняю. Я готов внести эту девочку в список своих обязанностей, вот и все. Я поговорю с ней, узнаю, к чему у нее способности, и, если нужно, найду ей преподавателя, наверное… но не ждите от меня слишком многого, я не могу нести ответственность за… если я вам буду писать, вы будете отвечать на мои письма?
102 
