37 
Он нахмурился.
– Это шутка, Барри, – сказала женщина.
– Но ты полагаешь, что нарушать некоторые законы совершенно нормально, – сказал он. – Я правильно тебя понял?
– Да. Точно.
– Какие, например?
– Ну, давайте посмотрим. В каких случаях, я думаю, нормально нарушать закон… К примеру, когда я перехожу улицу в неположенном месте. Если улица пустая, я не буду мучиться бессонницей от того, что перешел ее в неположенном месте.
– Значит, ты полагаешь, у тебя есть право решать, какой из законов стоит уважать.
– Ну…
– Не думаешь ли ты, что это самонадеянно? Только представь, если все станут так считать, а заодно выдумывать законы по ходу дела. Где мы окажемся?
– Но я – не все, – сказал я.
– Хочешь сказать, ты умнее остальных. В каком ты классе?
– В двенадцатом.
– И ты полагаешь, что образование в двенадцать классов дает тебе право нарушать закон? Крайне безответственное мнение.
– Но, дорогой, – сказала жена Барри, – ты сам все время нарушаешь закон. Превышаешь скорость. Это нарушение закона.
– Таково мое самоощущение, и я, черт побери, не собираюсь извиняться за это. Так, Саймон? Саймон понимает. – Он откинулся на стуле, словно мы умоляли его продолжать, но нет, нет, благодарю вас, этого было достаточно.
У меня в груди появилась легкая дрожь, руки вспотели, как это бывает, когда меня атакуют. Каким-то образом из таких бесед всегда выходишь с чувством, что не прав.
– На какой фильм идете? – спросил меня Элви.
– «Гигантский Данте», – сказал я.
– О, замечательно. – Он подмигнул мне еще раз.
– Это ведь один из наших фильмов, не так ли? – добавила женщина.
– Боюсь, что так, – ответил Элви и слегка вздрогнул, словно кто-то собирался стукнуть его газетой.
Я посмотрел на Барри. Он сидел, уставившись в свой стакан.
В гостиную вошла Скарлет. Ее глаза были накрашены темным. Некоторые девушки выглядят очень хорошенькими с таким страшным макияжем. Я почувствовал в комнате запах ванили.
– А, вот и ты, – сказал ее отец.
– Нам надо идти, – сказала Скарлет. На ней были черные шорты и белая футболка.
– Скажи мне вот что, Саймон, – сказал Барри. – Я полагаю, ты думаешь, что нам следует легализовать проституцию. Это бы тебе понравилось, разве не так?
– Папа!
– Ну, разве не так?
– Честно говоря, не знаю, мистер Дьюк. Никогда об этом не думал.
– Это не единственная вещь, о которой ты не думал. Ты и вправду уверен, что школа подготовит тебя к жизни?
– Ну, мистер Дьюк, я планирую…
– Вздор! Брось все это, парень. Вырасти! Выйди отсюда и стучись в двери.
– В какие двери? – спросил я.
– Просто приведи ее назад нетронутой, вот и все, что я говорю! – проревел он.
– Барри! – взмолилась его жена. Элви подмигнул снова.
– Куда вы направляетесь, между прочим? – спросил Барри.
– Они идут на фильм, дорогой.
– Что за фильм?
К этому моменту я уже передвинулся к двери.
– «Гигантский Данте», – сказал я.
– Это наш, точно? – спросил Барри.
– Господи Иисусе, – прошептал я.
Но он перешел к действиям. Подошел к кофейному столику и схватил телефонную трубку, волосы все еще свисали ему на лоб, словно у дурацкого мальчишки.
– Алло, – сказал он, – это Барри Дьюк из «Юниверсал пикчерз». Мне нужна пара билетов на сегодняшнее вечернее шоу. – Он хихикнул и поднял палец, чтобы призвать меня к тишине. Затем улыбка сползла с его лица. – Дьюк, – сказал он. – Барри Дьюк.
– Ох-ох, кто-то, кажется, отправится ко всем чертям, – сказала Скарлет, сидевшая на ручке кресла.
– Дьюк, – повторил он медленно, но с явным раздражением. – Д-Ь-Ю-К.
Я уже готов был выпрыгнуть в окно. Он прикрыл рукой трубку.
– Невежды, – сказал он. – Говорил им сотню раз. Набирайте канадцев!
– Может быть, она новенькая, – прошептала Шерри. – Во всяком случае, она хоть как-то говорит по-английски.
– Готово! – сказал Барри, швыряя трубку.
– Отлично сделано, дорогой.
– Кто – то почти потерял работу, – сказала Скарлет.
– В самом деле, мистер Дьюк, я не хотел устраивать здесь перепалку. Я пошутил насчет взрывчатых веществ.
– Ну что ж, говори, говори, я продолжаю слушать. Но это не шутка, если ты спросишь меня. Из-за таких шуток все и случается.
– Ради всего святого, Барри, что – все? – сказала Шерри.
– Ты не читаешь газеты. Что, не знаешь?
Мы открыли дверь и уже ступили за порог, как он выкрикнул:
– Не стоит меня ненавидеть! Я проверял твою отвагу, вот и все. Будь благодарен, что это делал друг. Чертовы идиоты! Ничего больше не могут выдержать.
37 
