92 
– Взгляните на это чудо! – воскликнул он, глядя на меня своими крошечными хитрыми глазками. – Ох, ведь вы задали вопрос, простите меня великодушно. Я знаю ответ на него.
– Ты не шутишь? – спросил священник, поворачиваясь лицом к старому гному. – Ты знаешь ответ?
– Разумеется, знаю, – сказал его отец. Он вытянул из колоды еще одну карту. – Знаю, что удерживает их от достойной исповеди: слабость и боязнь попасть в ад, если им придется распрощаться с жизнью.
Священник в полном изумлении уставился на старика.
Я тоже застыл, не зная, что ответить.
Урсула промолчала. Затем поцеловала меня в щеку.
– Давай оставим их теперь в покое, – шепнула она. – Санта-Маддаланы больше не существует. Пошли отсюда.
Я обвел взглядом потемневшую комнату гостиницы, посмотрел на старые бочки. Терзаемый чувством недоумения, потрясенный печалью, разглядывал я вещи, к которым прикасались и которыми пользовались человеческие создания. Я смотрел на натруженные руки священника, сложенные перед ним на столе, на волоски, покрывавшие тыльную сторону ладоней, на толстые губы и большие опечаленные глаза, в которых стояли слезы.
– Примете ли вы от меня такое признание? – прошептал я. – Такое тайное, об ангелах? О том, что я видел их! И вы сами, вы видите, кто я такой, и знаете, следовательно, что я знаю то, о чем говорю. Я видел их крылья, я видел их нимбы, я видел их белые лица, и я видел меч Мастемы, самого могущественного, и это они помогли мне разгромить замок и обратить в прах всех этих демонов, за исключением одного, этого дитя-невесты. Отныне она стала моей.
– Дитя-невеста… – прошептала Урсула. Эти слова принесли ей радость. Она взглянула на меня мечтательно и с закрытым ртом пропела нежную старинную мелодию, припев песни из времени ее смертной жизни.
Она торопливо прошептала, сжав мою руку:
– Уйдем отсюда, Витторио, оставь этих людей в покое и следуй за мной – я расскажу тебе, как действительно была когда-то девочкой-невестой. – Она взглянула на священника, вдохновившись давними воспоминаниями. – Я и вправду была невестой. Они пришли в замок моего отца и купили меня как невесту. Они говорили, что я должна быть девственницей, и с ними вместе явились повивальные бабки и принесли с собой чашу с теплой водой. Они осмотрели меня и сказали, что я девственна, и только после этого Флориан забрал меня. Я стала его невестой.
Священник пристально смотрел на нее, как если бы не мог сдвинуться с места. А старик продолжал заниматься своими картами, время от времени бросая на Урсулу заинтересованный взгляд.
– Можете ли вы представить мой ужас? – спросила, обращаясь к ним, Урсула. Она взглянула на меня, откидывая волосы на спину. Они снова падали мягкими волнами, вызволенные из кос, в которые она заплетала их ранее. – Можете вообразить, что я почувствовала, сев в карету, когда увидела, кто стал моим женихом, увидела эту бледную тварь, мертвеца, какими теперь стали и мы сами?
Священник ничего не ответил. Его глаза медленно наполнялись слезами. Слезами!
Они, эти слезы, представлялись мне прелестными, ибо имели отношение к человеческой жизни – бескровные, прозрачные, они казались таким великолепным украшением на его старом, умиротворенном лице с обвисшей кожей и мясистыми губами.
– А потом меня отвезли в эту разрушенную церковь, – продолжала Урсула, – в развалины, кишащие червяками, затканные паутиной, и там, перед оскверненным алтарем, меня раздели донага и уложили, и он овладел мною и объявил своей невестой.
Она отпустила мою руку и сделала жест, будто обнимала весь мир.
– Ох, у меня была фата, великолепная длинная фата, и платье из тончайшего шелка с цветочными узорами, и все это он разорвал на мне и овладел мной, сначала пустив в ход свой безжизненный, лишенный семени, но твердый как камень член, а потом свои острые, как клыки, зубы, похожие на мои теперешние. Ох, такая жуткая свадьба, и мой отец сам обрек меня на такую участь.
Слезы струились ручьями по щекам священника.
Я внимательно смотрел на нее, потрясенный печалью и яростью – яростью против дьявола, которого уже уничтожил. Я надеялся, что она сможет проникнуть сквозь тлеющие угли ада и схватить его пальцами, горящими, как раскаленные щипцы.
Я не сказал ни слова.
Она выгнула бровь и склонила головку.
– Он устал от меня, – сказала она. – Но никогда не переставал меня любить. Он был новичком во Дворе Рубинового Грааля – молодой князь, стремящийся на каждом повороте судьбы приумножить свое могущество и насыщать жизнь любовными приключениями! А позже, когда я умоляла его сохранить жизнь Витторио, он не смог отказать мне, вспомнив о клятвах, которыми так давно мы с ним обменялись на том алтарном камне. После того как он разрешил Витторио нас покинуть, после того как он поверг его в полное уныние во Флоренции, уверившись в том, что Витторио обречен на безумие и гибель, Флориан снова стал исполнять для меня свои песни, песни для невесты. Он пел старинные баллады, как будто можно было снова воспламенить нашу любовь.
92 
