32 
Эмили разглядывала профиль дочери: нос с горбинкой, высокий серьезный лоб, косички, то и дело падающие на глаза, голубые и глубокие, как два озерца. Джун стала совсем взрослой, а Эмили даже не заметила, как это случилось. Как маленькая девочка превратилась во взрослую самостоятельную девушку, у которой уже есть свой парень…
Митч– Коала, сидевший между Эмили и Тео, был несколько смущен. Он весь как-то сжался и явно горел желанием поскорее доехать. Джун могла бы сесть рядом со своим парнем, поддержать его, осудила дочь Эмили. Ведь он оказался совсем один среди незнакомых людей. Которые, к тому же, являются семьей Джун. Эмили посочувствовала парню. Правда, ей самой было ненамного комфортнее, чем Митчу. И все же она решила завязать с ним разговор. В конце концов, она должна иметь представление о молодом человеке своей дочери. Хотя бы и поверхностное…
– Кстати, а почему вы называете себя Коалой? – поинтересовалась она у Митча.
– Это не я себя назвал, – поправил он ее. – Это меня так назвали. – Он замолк, словно размышляя, поймет ли его эта женщина или нет.
– И? Я жду увлекательной истории… – Эмили ободрила парня улыбкой. – Не думайте, что я настолько отстала от жизни, что не смогу вас понять…
Джейк и Джун с любопытством покосились на Эмили. Даже задремавший Тео открыл глаза и посмотрел на дочь. Что это? Все еноты передохли в лесах Уилдберри или Эмили действительно интересуется чем-то, кроме своей собственной персоны?
– Вам, наверное, это нужно для работы… – растерянно предположил Коала. – Вы ведь описываете в своих романах самых разных персонажей…
– Вы не допускаете, что я могу интересоваться чем-то, кроме работы? – спросила Эмили. Любопытные взгляды Джейка, дочери и отца вызвали в ней приступ раздражения. Наверное, все они думают, что Эмили безнадежно отстала от жизни и не видит ничего дальше собственного носа… – Есть много вещей, которые меня занимают…
– Не сомневаюсь… – окончательно потерялся Коала. Он вовсе не хотел обидеть Эмили, но Джун всегда рисовала портрет своей матери в серых красках. В ее рассказах Эмили была скучной сухой женщиной, занятой лишь своими делами. Поэтому Коала был практически уверен, что не вызовет у мисс Зорски никакого интереса… – В общем-то, у моего прозвища нет никакой увлекательной истории. Я стал Коалой потому, что люблю этих пушистых австралийских мишек, – улыбнулся он. – Я всегда мечтал побывать в Австралии и увидеть коал на природе. Но пока мне довелось видеть их лишь в зоопарке. Ну вот… Я так часто досаждал моим друзьям рассказами о коалах, что они прозвали меня в честь этих мишек…
Эмили улыбнулась. Рассказ показался ей душевным и трогательным. Молодой человек, одержимый идеей увидеть австралийских мишек… Друг ее дочери очень мил. И прозвище Коала вполне ему подходит.
– Может быть, ваша история не увлекательная, но зато она забавная, – подбодрила она Коалу.
Джун, сидящая впереди, хмыкнула.
– Если маме показать палец, она тоже скажет, что это забавно. На самом деле она сказала это просто из вежливости.
– Она всегда знала меня лучше, чем я сама, – улыбнулась Эмили Митчу-Коале. – Если бы Джун не язвила по моему поводу, это была бы не Джун…
Джун досадливо поморщилась. Она действительно перегибала палку в отношениях с матерью, но ей казалось, что это вполне естественно. Эмили вела себя совсем не так, как остальные родители. И ёрничанье Джун было своеобразной компенсацией за это поведение.
Хотя, слушая рассказы Джун о матери, многие друзья даже завидовали ей. Их родители были консерваторами и часто запрещали друзьям Джун те вещи, на которые Эмили смотрела сквозь пальцы. Иногда Джун думала о том, что своим независимым характером она обязана матери, которая никогда и ни в чем ее не ограничивала. Но подчас это раздражало Джун куда больше, чем несвобода ее друзей. Те, по крайней мере, знали радость материнской заботы, внимания… А Джун лишилась всего этого слишком рано, еще не успев повзрослеть…
До дома они доехали без приключений. Тео показал внучке ее комнату и попытался поселить Коалу в другой. Но Джун не собиралась жить отдельно от своего парня и настояла на том, чтобы дедушка оставил свои консервативные замашки и смирился с тем, что современная молодежь относится ко всему гораздо спокойнее.
Эмили не стала влезать в спор между дедом и внучкой. Она лишь напомнила Тео о том, что времена изменились, и теперь молодым людям совсем не обязательно вступать в брак, для того чтобы спать в одной постели. Теобальду осталось только смириться. С одной женщиной спорить сложно, а с двумя бессмысленно… Он помог Митчу-Коале отнести вещи в комнату, предназначенную для его внучки. О времена! О нравы!
32 
