ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  48  

– Литий.

Мы все купились на этот литий. Заглотили наживку. И полковник Том – он ни на миг не усомнился. И Хай Талкингорн – но тот вообще не видит дальше своего носа. И Трейдер – потому что поверил ее прощальному письму. А как же, предсмертные слова имеют особый вес. И я тоже приняла все за чистую монету. Ведь в противном случае…

– Литий? – переспросил он. – Исключено. Литий? Чушь собачья.

Мы сидим в Охотничьем зале, на следующий вечер после Дня дураков: нет, Дженнифер нас не разыгрывала. Просто мир стал бесчувственным. В центре зала все тот же сонный лабух бацает по клавишам белого рояля… Нет, эту фразу надо переписать. Длинноволосый музыкант, склонясь над клавишами белого рояля, наигрывает «Ночной поезд». Как по заказу. В стиле Оскара Петерсона, с трелями и фиоритурами. Без напора, без страсти. С опаской поворачиваю голову, боясь увидеть на соседнем стуле Арна Дебса, широко расставившего мощные ляжки. Но вижу только обычных завсегдатаев – и еще утиные чучела, батарею бутылок во всю стену и облезлые усики Поли Ноу.

Тут я говорю: постой-ка. Если человек долго глотал это дерьмо. Допустим, год. Что покажет вскрытие?

Ну, в первую очередь реагируют почки, отвечает он. Это уже через месяц видно. Почти наверняка.

А что видно-то? – спрашиваю. Что происходит в организме?

Он объясняет: видны повреждения периферических сосудов в местах реабсорбирования соли. А еще высока вероятность нарушения функций щитовидки.

У Рокуэлл ты заметил такие симптомы?

Да ты что? – возмущается. У нее внутренние органы были как в учебнике по анатомии. Почки? Хоть на выставку. Не, это ты брось. У нее было здоровье… дай Бог каждому.

– Поли, этот разговор – между нами.

– Ясное дело.

– Не подведи меня, Поли. Я всегда к тебе хорошо относилась.

– Неужели? А мне казалось, ты узкоглазых недолюбливаешь.

– С чего ты взял? – удивилась я, причем совершенно искренне. Я к узкоглазым никаких особенных чувств не испытываю. Среди них есть и отличные ребята, и редкостные подлецы. Но я развожу руками, как принято у копов, и говорю: – Бог с тобой, Поли, просто к тебе не подступиться – ты зациклился на своей работе.

– Это верно.

– Приятно провели время. Надо будет повторить в скором будущем. Значит, договорились: молчок. Иначе полковник Том тебя в два счета на улицу вышвырнет. С ним шутки плохи. Путь в анатомичку тебе будет заказан. Пойдешь в похоронное бюро мусор выносить. Но я верю, ты не проболтаешься. За это тебя и уважаю.

– Давай еще по чуть-чуть, Майк.

– На ход ноги.

И с облегчением добавляю:

– Мне сельтерской. Давай. Заказывай.

* * *

Тоуб отправился на соревнования по видеоиграм, вернется не раньше одиннадцати. Сейчас девять вечера. В десять буду звонить полковнику Тому. Все рассчитано. Сижу на кухне со своими записями, с магнитофоном и компьютером. Надела новые бриджи с золотой пряжкой и белую, мужского покроя блузу. И думаю… Ах, Дженнифер, скверная девчонка.

С полковником Томом планирую переговорить по телефону – у меня не хватит духу поднять на него глаза. На то есть несколько причин. Прежде всего, полковник Том всегда видит, когда я вру. Он скажет: «Ну-ка, Майк, посмотри мне в глаза». По-родительски так. А на это меня как раз и не хватит.

* * *

Сегодня прочла в «Тайме» статью о недавно открытом психическом расстройстве, которое назвали «райский синдром». И подумала: дальше можно не копать. Именно этим страдала Дженнифер. Оказывается, этот же недуг заставляет недалеких миллионеров – кинозвезд, рок-певцов, спортсменов – искать неприятностей на свою задницу. Сами расставляют себе ловушки – капканы в райской жизни. Zugts afen mir. Кто бы обо мне так сказал. Оглядываюсь вокруг: повсюду разбросаны компьютерные журналы; на моих дипломах, вставленных в рамки, – слой пыли в палец толщиной. А чего еще ожидать в логове двух нерях. Какой уж тут райский синдром. Нам он не грозит. В том же номере «Таймс» есть материал о микробах, которые доставлены с Марса вместе с образцами грунта. Какая-то горсточка праха возрастом три миллиарда лет – и внезапное известие: мы не одиноки.

* * *

Вряд ли ее профессия – призвание, склонность – имела здесь особое значение; разве что дистанцию увеличивала. Сейчас попытаюсь объяснить. Интеллектуальная пропасть между Дженнифер и Ла Донной, Дженнифер и Де Леоном, Дженнифер и тринадцатилетней девочкой, убившей младенца из-за подгузника, – эта пропасть кажется непреодолимой, но с помощью привычных рассуждений об устройстве мира через нее можно перекинуть мостик. Взять того же Трейдера: «Ты самый добрый человек на планете», – но где мера доброты? Или Мириам, самая нежная мать. Где мера нежности? Том был самым любящим отцом. Где мера отцовской любви? Дженнифер была красавицей. Где мера красоты? Задумайтесь о том, как выглядит человеческое лицо: борозды ушных раковин, никчемная поросль волос, нелепые дырки ноздрей, шары глаз и вечно влажный рот, в котором торчат белые костяшки.

  48