40 
Натали извлекала из холодильника овощи, вдруг дверь приоткрылась и на пороге показался Жан-Люк.
— Тебе помочь? — участливо спросил он.
— Я прекрасно справлюсь сама. Ты приехал к маме, вот и развлекай ее.
— Но я как-то не привык развлекать самого себя, а когда твои родители вместе, им больше никто не нужен. Я удалился, чтобы не мешать.
Натали не нашлась, что ответить. Она тупо смотрела на овощи, не в силах двинуться с места.
— Что тебе нужно здесь? — спросила она прямо.
— То же, что и тебе, — ответ прозвучал более чем двусмысленно. — Я хочу пообедать у вас. Анна сказала, что нужно помочь тебе с приготовлением салата. Я пообещал, что проконтролирую процесс.
— Ты бы лучше себя контролировал. Обойдусь без ценных советов.
Натали была в бешенстве. Попытки мамы опять свести их вместе раздражали ее даже больше, чем все вместе взятые сумбурные разговоры с Жан-Люком.
Она с ожесточением стала кромсать капусту, пытаясь изо всех сил сосредоточиться на процессе. Однако бедняжка применяла гораздо больше усилий, чем требовалось. Кусочки капусты разлетались из-под ножа.
— Наверное, есть что-то такое, что мог бы сделать и я сам, — услышала она опять голос Жан-Люка.
— Есть — уйди отсюда и не мешай. Ты отвлекаешь меня.
— Я отвлекаю?
Натали сообразила, что за все то время, пока Жан-Люк находится в кухне, он едва ли произнес с десяток фраз. Просто его присутствие мешает ей сосредоточиться. Он это понял и усмехнулся.
Натали взяла морковь и стала нарезать ее длинными тонкими полосками. Одна морковка свалилась под стол. Пока Натали наклонялась, чтобы поднять ее, Жан-Люк уже схватил морковку за хвостик и затем весело помахал ею перед носом девушки.
Натали протянула руку за морковкой. Жан-Люк вложил овощ в ладонь и сказал:
— Ладно, убедила. Я ухожу. А то вдруг ты начнешь резать тыкву, и она свалится прямо мне на ногу…
Натали едва не рассмеялась.
Жан-Люк подошел к двери, потом развернулся и произнес голосом, полным страдания:
— А ты знаешь, что морковке больно, когда ее режут?
Натали повернулась, чтобы ответить. В это время нож соскользнул и воткнулся ей прямо в большой палец.
7
— Ой! — Натали уронила нож и машинально сунула палец в рот.
Жан-Люк побледнел, в два прыжка добрался до Натали, схватил ее руку и стал осматривать рану.
Увидев тонкую струйку крови, он застонал. Быстро вынул из своего стакана лед и приложил к ране.
— Прости меня, пожалуйста!
Кожа на его скулах натянулась и побелела, брови сошлись на переносице.
— Аптечка на прежнем месте?
Натали кивнула.
— Ты ничего больше не натворишь, пока я принесу ее? Или позвать Анну, чтобы она охраняла тебя?
Натали отрицательно покачала головой:
— Не суетись так. Это просто небольшой порез.
Он еще раз внимательно осмотрел рану, потом взглянул на Натали.
— Небольшой порез? Я сейчас вернусь, — сказал он и нежно погладил ее по щеке.
Девушка не успела перевести дыхание от его прикосновения, как он опять возник перед ней.
— Так, сейчас мы посмотрим, что у нас тут есть, — приговаривал он, вынимая бинты, вату и йод. — Давай обработаем йодом, так надежнее.
— Не вздумай! Терпеть не могу, когда щиплет. К тому же, повторяю, рана пустяковая. Поищи, там должны быть марлевые салфетки. Приложи одну к ране, а потом забинтуй. И все.
Жан-Люк растерянно смотрел на содержимое аптечки, но Натали нетерпеливо произнесла:
— Ты хочешь, чтобы я истекла кровью? Давай же! У меня самой не получится.
К ее удивлению, Жан-Люк сделал все очень аккуратно легкими и точными движениями рук. Когда он закончил бинтовать, то опять погладил ее по щеке.
— Знаю, что это я виноват.
— Ну, прекрати. Ведь это же не ты воткнул мне нож в палец!
— Все равно, травма случилась из-за меня. Нечего было стоять тут и отвлекать тебя.
Натали не стала возражать. Пусть помучается. Вообще-то он и сейчас мешал ей. И ей было не по себе, когда он поднес ее раненую руку к губам.
Это оказалось выше ее сил. В роли заботливой няни Жан-Люк был гораздо опаснее, чем в роли сварливого правдоискателя, упрекавшего ее во всевозможных грехах, но не таившего в то же время своего агрессивного желания — такое было гораздо легче вытерпеть.
— Теперь я просто обязан помочь тебе, — радостно констатировал Жан-Люк. — С забинтованной рукой ты не справишься.
40 
