69 
Мать Изабеллы тоже не страдала болтливостью, поэтому все ее вопросы имели вполне конкретный смысл, и Пеппер, сообразив, что сумела произвести благоприятное впечатление, вполне могла бы расслабиться и повеселиться. Однако ей, как ни странно, больше всего хотелось оказаться в гостиной Мэри и Филипа и неторопливо обсудить планы на будущее.
На бал они явились в сопровождении Нила... Того самого Нила, который сверху вниз поглядывал на свою увлекающуюся сестрицу. У него была девушка, тоже студентка. И как-то раз Изабелла со смехом объявила Пеппер, будто он ищет в женщине мозги, а не красоту.
Изабеллу мучило любопытство, которую больше всего на свете интересовали сексуальные приключения ее знакомых... Наверное, потому, что не было своих, как она с печалью пожаловалась подруге.
— Держу пари, мы — единственные девицы в целом Оксфорде! — мрачно заявила Изабелла, убежав как-то вечером со свидания и не в силах не поделиться с подругой своими неприятными впечатлениями. — Все его руки... Такие липкие!.. Ну, ты представляешь?.. — спрашивала она, театрально пожимая плечами. — Нет. Надо найти кого-то другого.
Пеппер уже была законным членом девичьего кружка на своих курсах. Благодаря этому, среди присутствовавших на балу молодых людей у нее тоже были знакомые, так что она недолго оставалась без партнера. И пока Изабелла танцевала с последним из своих кумиров, Пеппер кружили по залу кавалеры, ни один из которых не сумел добиться ее расположения. Мужчина... Любовник... Муж... Меньше всего ей нужен был мужчина, и она почти не замечала их.
Но один из мужчин глядел на нее иначе, чем остальные.
Майлса Френча заставила достать пригласительные билеты на бал его последняя подружка Элизабет, американка, которая училась в Оксфорде по обмену. Высокая, энергичная, с водопадом черных волос, она открыто заявляла, что в ее жилах течет кровь краснокожих индейцев, и была совершенно непохожа на прежних подружек Майлса. Уже не девственница, Бет не собиралась замуж, по крайней мере, в ближайшее время, как сама сообщила ему во время их второго свидания, когда предложила пойти к нему и заняться любовью. С тех пор они не расставались. Майлс восхищался ею, но был счастлив, что она не набивается ему в жены, жить с ней одним домом было бы делом нелегким.
Так он размышлял, танцуя, и тут в поле его зрения попала Пеппер. Сначала Майлс обратил внимание на ее волосы... Таких черных с красным отливом волос он ни у кого не встречал... Потом на ее красивое лицо. Майлс прищурился, стараясь, несмотря на мешавшую ему толпу, получше ее разглядеть.
Ту ночь он не мог забыть... И не мог простить себе свое безразличие... Часто он думал, что сталось с девушкой, в ужасе глядевшей на него с его собственной постели... И теперь, неожиданно заметив холодное отстраненное выражение на ее лице, он понял, что с ней сталось.
Она изменилась, почти неузнаваемо изменилась, но он все же узнал ее. Взгляд, который холодно всех предостерегал не подходить близко, был результатом совершенного Геррисом преступления... В этом Майлс мог бы поклясться даже на Библии.
Она была почти безупречно прекрасна, как сказали бы все, кто был в зале. И они ошиблись бы. Червоточина была у нее внутри, и Майлс знал об этом, ибо он даже с другой стороны залы чувствовал исходивший от нее холод.
Майлс вспомнил о своей энергичной американочке с ее неуемной жаждой жизни, с ее постоянной готовностью к сексу и приключениям и постарался отыскать что-то подобное в холодном лице Пеппер, хотя знал наверняка, что его поиски напрасны. Стоит ли подходить к ней, заговаривать, напоминать о себе?
Насилие — это ужасно, и кто захочет лишний раз вспоминать о нем? Тут Майлс, услыхав, как Бет зовет его, со вздохом облегчения повернулся к ней, помимо своей воли ответив на вопрос, заговорить или не заговорить с той прекрасной девушкой. Наверное, она сама не захотела бы, чтобы он напоминал о случившемся с нею.
Так лучше... И все же у Майлса осталось странное чувство, что он принял очень важное и неправильное решение.
Глава десятая
Алекс Барнетт ждал своего отца. Странно было думать, что он больше не приедет осенью в Оксфорд... И скучать он по нему будет, хотя его отношение к Оксфордскому университету далеко не однозначное.
Оглядываясь назад с высоты всего пережитого и узнанного, Алекс удивлялся сам себе. Неужели это он так старался быть правильным, соответствовать своему окружению? Зная то, чего не знал прежде, Алекс жалел, что выбрал Оксфорд, а не Кембридж, где бы оказался весьма кстати со своей тягой к компьютерам.
69 
