88 
Об этом думал и Симон. Он восстановил свои оксфордские связи, чтобы не проиграть выборы, однако это еще не все. Ему нужна сфера влияния, нужна власть. Придется ублажать людей, чтобы приобрести их поддержку.
Симон посмотрел на жену. Если политик правильно выбрал супругу, он обеспечил себе половину успеха. Элизабет именно такая жена, какая нужна политику.
Она удивилась, получив от мужа весьма экстравагантный подарок на Новый год — нитку прекрасного жемчуга. Когда Элизабет родила сына, Симон добавил к этой нитке еще и серьги. А когда он обеспечил себе выборы, то у Элизабет появилась очаровательная брошь с ее инициалами.
Одна она знала о бесконечной — из месяца в месяц — череде обедов, где приходилось приятно улыбаться множеству людей, которых трудно было запомнить, и играть роль преданной жены обаятельного Симона Герриса. Женщины искоса поглядывали на нее, не понимая, что он в ней нашел, и Элизабет знала об этом. А сама думала о том, сколько из них отыскали дорогу к мужу в постель, но, в сущности, ей это было безразлично, — лишь бы он держался подальше от ее постели.
Однажды, вскоре после рождения Джайлса, он потерял над собой контроль из-за какой-то пустяковой ее промашки и ночью пришел к ней. Ту ночь Элизабет запомнила на всю жизнь. Правда, никому ничего не сказала, бессознательно чувствуя, что причина его жестокости не в воздержании, связанном с ее беременностью и рождением Джайлса. Симон намеренно делал ей больно и унижал своими прикосновениями и дикими требованиями.
Однако Элизабет — не невежественная, застенчивая девочка, вроде Деборы. Она отвергла его притязания. В результате несколько недель с ее тела не сходили синяки.
Симон был доволен своей жизнью. Наконец он сумел определиться. Окружающие относились к нему с почтением. Симон точно так же наслаждался маленькими преимуществами, которые обрел, став членом парламента, как наслаждался своим статусом, поддерживаемым состоянием жены. Впервые в жизни он начал понимать значение слов «довольство», «удовлетворенность». Больше Симон не вспоминал о Тиме. Эта часть его жизни осталась в прошлом. Подающий надежды молодой политик не имеет права на скандал.
Когда же ему надо было снять напряжение, он находил молодых замужних и незамужних женщин, разделявших его вкусы. Они всегда были под рукой, стоило только поискать, и хотя наслаждение Симон получал не совсем такое, как когда-то, все же он не мог пожаловаться на неадекватность замены.
Едва Джайлсу исполнилось два с половиной года, Элизабет, совсем того не желая, опять забеременела... Она не хотела еще раз рожать и очень рассчитывала, что ей не придется спать с Симоном, однако ошиблась. Симон желал иметь идеальную для политика семью. Так что ему приходилось время от времени наведываться в спальню жены.
К счастью, Элизабет забеременела почти сразу, и он в качестве вознаграждения на месяц отослал ее домой, к семье, чем определил их будущую жизнь.
Эмма Кэтрин Геррис родилась как раз вовремя, чтобы стать подарком отцу, получившему свое первое назначение.
За последние годы Симон очень переменился, и, глядя на него, невозможно было вообразить сжигаемого страстями юношу — лидера Клуба адского пламени. Те же, кто не забыл старые времена, слишком боялись разоблачения, чтобы предать его.
Используя любую предоставлявшуюся ему возможность, Симон старался доказать, что является достойным членом парламента. Он был все еще слишком молод для поста министра, однако его мнение уже учитывалось. Всем своим существом он был настроен на успех, и никто и ничто не могло его остановить. Как-то Элизабет заговорила о разводе, однако получила твердый отказ. Ее семья поддержала Симона, и она, испугавшись за будущее детей, ушла в себя, утешаясь тем, что многие женщины обречены на подобное существование.
Больше всего ее беспокоили трения между сыном и мужем. Джайлс был тихим ласковым мальчиком, который едва ли не с первых дней избегал отца. И когда Симон пожелал отослать его в закрытую школу, Элизабет взбунтовалась, хотя бы в этом добившись своего.
За несколько дней до отъезда Джайлс серьезно заболел, и Симону пришлось смириться, так как врач посоветовал оставить мальчика дома и определить в местную частную школу. Элизабет знала, что от сына не укрылись неурядицы в их семье, как знала, что Эмма — папина дочка, унаследовавшая от Симона его высокомерие и жестокость.
88 
