55 
Кассандра снова склонилась к Ариане, и Саймон с облегчением перевел дух. Посвященная и глендруидская колдунья тихо перешептывались, обсуждая достоинства каких-то трав, называя их древними именами, которые были высечены на камнях друидов задолго до того, как первый римский легион вступил в Спорные Земли.
Саймону показалось, что прошла вечность, прежде чем целительницы отошли от неподвижного тела Арианы. Тихо сказав что-то Кассандре, Мэг зашла за ширму в углу комнаты и стала снимать запачканную льняную сорочку. Затем она вновь надела свою повседневную тунику — обычай глендруидов требовал, чтобы сорочка целителя была тщательно, с соблюдением особого ритуала, выстирана.
— Она спит так спокойно, как только это возможно при ее состоянии, — тихо сказала она неподвижно застывшему воину.
— Заходил оруженосец Доминика и просил передать, чтобы ты повидалась с мужем, когда закончишь, — сообщил ей Саймон.
Мэг коснулась руки Саймона в знак согласия и поспешила к выходу. Она нашла Доминика вместе с Дунканом в одном из господских покоев замка.
— Ну, как леди Ариана? — тревожно спросил Доминик, как только Мэг появилась в дверях.
Дункан поднял голову от стола, покрытого цветной тканой скатертью, на которой стояли остывшие кушанья. Карие глаза Шотландского Молота настороженно блестели в отсветах огня в очаге — он знал, что от брака Арианы и Саймона зависело очень многое, даже отношения между Нормандией и английским королем Генрихом.
— Пока ей во всяком случае не хуже. Бог даст, при надлежащем уходе она скоро встанет на ноги. Но если вдруг начнется горячка…
Мэг устало вздохнула и потерла поясницу. До недавнего времени беременность не беспокоила ее, но сейчас, казалось, ребенок прибавлял в весе с каждым днем.
— Иди ко мне, соколенок, — ласково сказал Доминик, протягивая руку жене.
Мэг присела на скамью, и Доминик принялся заботливо растирать ей спину.
— Ариана чувствует себя лучше, чем я ожидала, когда увидела ее окровавленную исподнюю рубашку, — помолчав, добавила Мэг. — Из чего бы ни было соткано ее платье, оно останавливает кровь так же хороши, как любой порошок или целебная мазь глендруидов или Посвященных.
— А как Саймон? — спросил Дункан. — Эрик говорил, что он был ранен в битве.
— Ничего серьезного — царапины, ушибы, синяки, шишки, — ответила Мэг. — Наша помощь ему не потребовалась.
Мэг вздохнула и благодарно прильнула к заботливым рукам своего супруга.
— Он винит себя за то, что случилось с Арианой, — сказал Доминик.
— Почему? Как это произошло? — тревожно спросила Мэг.
— Саймон вступил в бой с пятью изменниками, чтобы дать Ариане возможность скрыться, — ответил Доминик.
Мэг задохнулась от изумления. Повернув голову, она уставилась на мужа широко распахнутыми изумрудными глазами.
— Но вместо того чтобы во весь опор скакать к замку, — продолжал Доминик, — Ариана как вихрь ворвалась на своей коротконогой лошадке в самую гущу схватки. Ее безрассудная храбрость и спасла Саймону жизнь.
— Это правда? — тихо произнесла Мэг.
— Да, — сурово ответил Доминик. — Я в неоплатном долгу у холодной норманнки.
— Холодной? — переспросил Дункан. — Да холодная женщина спокойно смотрела бы, как Саймон погибает, и глазом бы не моргнула. Нет, я бы сказал, что Ариана способна на глубокое страстное чувство.
— Но только не к мужчинам, — жестко произнес Доминик.
Дункан даже вздрогнул — так велика была уверенность в голосе Волка Глендруидов — и покачал головой, молча сочувствуя Саймону Верному.
Порыв ветра ворвался в комнату. Где-то наверху в замке захлопали ставни. Сокол Саймона, одиноко сидящий на своем шесте в большом зале, издал пронзительный клик, но никто не ответил на его призыв.
Караульный на стенах крепости прокричал время.
Доминик встал и неуверенно направился к двери, но спустя мгновение, как бы очнувшись, ускорил шаг.
— Тревоги не было — изменники поблизости не обнаружены, — произнес ему вслед Дункан.
— Я опасаюсь не нападения разбойников, а наступления ранней зимы, — бросил на ходу Доминик.
Шаги его постепенно стихли на винтовой каменной лестнице.
Дункан взглянул на глендруидскую колдунью.
— Что тревожит его, Мэгги? — спросил он.
Она слабо улыбнулась, услышав свое ласковое детское имя, но ее улыбка быстро угасла.
— У него все Блэкторн на уме, — озабоченно ответила она.
55 
