Особенно,... 
110 
Когда Виктор бросился вон… Ева ворвалась в кабинет. Ее гнев далеко не иссяк. Она выплевывала приказы, пока Нина, бедняжка, не выбежала из комнаты вся в слезах. И тут мы с Евой объяснились начистоту. Боюсь, я настолько забыл о своем положении, что обозвал ее идиоткой за то, что она вообще связалась с Пристом, вместо того чтобы лелеять свою любовь. Я говорил и другие непростительные вещи. О ее образе жизни, о ее характере, о ее недостатке вкуса. Когда мы наорались и успокоились, пути назад уже не было: я сказал слишком много, она позволила мне сказать слишком много. Я выбрал отставку.
– А Нина заняла ваше место.
– Полагаю, Ева смягчилась. Она очень сочувствовала бедняжке, а Нина была благодарна Еве за предоставленный шанс, который мало кому выпадает. В итоге все остались довольны.
– Ева с нежностью говорит о вас.
– Ева не из тех, кто затаивает злобу из-за честных слов или искренних чувств. Я с гордостью могу сказать, что был ее другом почти двадцать пять лет.
– Надеюсь, вы не рассердитесь, но я должна спросить. Оглядываясь назад, вы не сожалеете, что никогда не были ее любовником?
Кеннет улыбнулся, отпил вина.
– Я не говорил, что никогда не был ее любовником, мисс Саммерс. Я говорил, что я не был ее любовником, пока работал на нее.
– О-о… – Джулия засмеялась, заметив веселые искорки в его глазах. – Вряд ли вы станете откровенничать.
– Правильно. Если Ева захочет, это ее дело. Но мои воспоминания останутся со мной.
Джулия чуть не заснула в машине, расслабленная вином, хорошей компанией и удовлетворенная дневными трудами. Во время короткого ожидания в аэропорту она пометила пленку, вставила в диктофон чистую кассету.
Немного стыдясь своей слабости, положила на язык две успокаивающие таблетки и запила водой из питьевого фонтанчика. Выпрямляясь, она заметила в противоположном конце вестибюля мужчину. Сначала ей показалось, что он следит за ней, но тот перевернул страницу журнала, явно поглощенный чтением. И все же что-то мучило Джулию. Ей казалось, что она уже видела эту выгоревшую копну волос, это загорелое лицо. Мужчина был похож на служителя на пляже… или инструктора по плаванию.
Когда ее пригласили на посадку, она забыла о нем.
Устроившись в кресле и пристегнувшись, Джулия собралась с духом, подумала, что, если повезет, это ее последний полет перед возвращением домой.
Она, конечно, хотела оказаться дома в привычном распорядке и уединении. И все же… Как она вернется в свой дом без Пола? Как будет жить без него? Что случится с их любовью, если она будет на одном побережье, а он – на другом? И какие вообще возможны отношения на таком расстоянии?
Закрыв глаза, Джулия попыталась представить себе остаток жизни без Пола и не смогла.
Вздохнув, она прижалась виском к иллюминатору. Что же ей делать? Они говорили о любви, но не о постоянных отношениях.
Джулия задремала. Проснувшись от толчка, она обругала себя за мгновенно вспыхнувшую панику, но не успела расслабиться, как самолет резко накренился влево. Джулия прикусила язык, почувствовала вкус крови и гораздо более страшный вкус страха.
– Не вставайте, мисс Саммерс. Мы теряем давление.
– Теряем… – Джулия с трудом подавила начинающуюся истерику. Напряжение в голосе пилота убедило ее в том, что истерика не поможет. – Что это значит?
– Небольшая проблема. Мы всего в десяти милях от аэропорта. Просто оставайтесь на месте и пристегнитесь.
– Я никуда не собираюсь, – выдавила Джулия и, чтобы успокоить их обоих, опустила голову к коленям. Головокружение прекратилось, почти развеялась паника. Когда Джулия заставила себя открыть глаза, самолет нырнул в пике и из-под кресла выскользнул листок бумаги.
"ДОГОРАЕТ, ДОГОРАЕТ МАЛЕНЬКАЯ СВЕЧКА».
– О боже! – Джулия скомкала в руке листок, попыталась подавить подступившую к горлу тошноту. – Брэндон. О боже, Брэндон!
Я не умру. Я не могу умереть. Я нужна Брэндону.
Багажное отделение над ее головой распахнулось, посыпались подушки, одеяла. Моторы кашляли. Пилот что-то кричал в микрофон.
Мы падаем. Мы падаем очень быстро.
Джулия выпрямилась, выхватила из портфеля блокнот и карандаш. Самолет задрожал, пронзая тонкий слой облаков.
Мое время истекает.
Джулия нацарапала короткую записку Полу. Просила его позаботиться о Брэндоне и благодарила судьбу за то, что встретила его.
Ее руки затряслись так, что невозможно было удержать карандаш, и она выругалась… и вдруг наступила полная тишина.
110 
