46 
Утверждают, что, присоединив во исполнение вытекавших из противоречивших всем принципам и нормам международного права соглашений с Гитлером к Советскому Союзу Западную Белоруссию и Западную Украину, а также Прибалтийские республики, и тем самым отодвинув на запад границы нашей страны, СССР обеспечил себе большую безопасность за счет ограничения продвижения немецких войск на восток[280]. Да, советские границы действительно были отодвинуты на 200–300 километров на запад, но при этом согласно тем же советско-германским соглашениям Германия продвинулась на 300–400 километров на восток. Поэтому следует согласиться с мнением В. Суворова, что от этого безопасность Советского Союза не повысилась, а наоборот, понизилась[281]. Возник совершенно новый фактор: общая советско-германская граница (договор о дружбе и границе между СССР и Германией был заключен в Москве 28 сентября 1939 г.). Тем самым существенно упростились условия для вооруженного нападения одной стороны на другую, в том числе и внезапного. Напомним также, что ошибки советского руководства послужили причиной стремительной — в течение считанных дней — оккупации германскими войсками присоединенных к СССР территорий.
Некоторые авторы связывают с предпринятыми летом 1939 г. советским правительством дипломатическими шагами предотвращение угрозы единения «реакционных сил Запада и нацизма» и, как следствие, последующее участие СССР в антигитлеровской коалиции[282].
Выводы данных ученых, по меньшей мере, нелепы, ибо военно-политическая обстановка 1941 г. ни в коей степени не сопоставима с обстановкой года 1939-го (22 июня 1940 г. перед немецко-фашистскими войсками капитулировала Франция; с этого времени ожесточенные бои велись между Германией и Англией).
Между тем многие внешнеполитические шаги советского руководства, последовавшие после заключения советско-германских соглашений и под их непосредственным влиянием: совместное с Германией расчленение Польши, агрессия против Финляндии, приведшая к исключению СССР из Лиги Наций, действия сталинского руководства в Бессарабии, Северной Буковине и Прибалтике, — приводили к дальнейшей самоизоляции страны, провоцировали западные страны на военное противостояние с Советским Союзом. Более того, методы, с помощью которых сталинское правительство овладевало территориями, отошедшими к сфере интересов СССР в результате секретных договоренностей с Германией, — методы насильственной большевизации — легли в основу оправдания агрессии против СССР Гитлером, начавшим поход на Восток под лозунгом ликвидации «коммунистической опасности».
Альберт Л. Уикс[283]
Пакт Молотова-Риббентропа: 70 лет спустя
КАКОВЫ БЫЛИ ПЛАНЫ СТАЛИНА НАКАНУНЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Падение в 1991 году коммунистического правления в России вызвало интенсивные дискуссии по поводу того, как следует отражать прошлое, которое в свое время так лихо было отштамповано советской историографией под диктовку КПСС.
С частичным открытием советских архивов — гражданских, военных и тайной полиции — содержимое оруэлловской «дыры в памяти», в которую во времена Сталина уместилось так много исторической правды, начинают эксгумировать. Результатом явилось то, что в последние годы российскую историческую науку охватил всеобщий ревизионизм. В этом процессе почти ни один камень не остался неперевернутым.
Одним из самых больших белых пятен в советской истории является вопрос, касающийся намерений и планов Иосифа Сталина во время и после подписания советско-германских договоров и секретных протоколов, составленных Берлином и Москвой в августе — сентябре 1939 года. А также вопросы, касающиеся сталинской стратегии накануне германского нападения в июне 1941 года.
Одно из направлений в историографии, которое мы здесь назовем «оборонительное», придерживается традиционной линии, доминировавшей в исторических работах в СССР и за рубежом вплоть до недавнего времени. Это направление утверждает, что сталинская военная политика с 1939 года до немецкого вторжения в Советский Союз 22 июня 1941 года была в большей степени оборонительной. То есть Сталин придерживался ненаступательной стратегии в отношении Германии и любого другого капиталистического государства — потенциального врага. Сталин только пытался уберечь СССР от мировой войны, предсказанной марксизмом-ленинизмом как «неизбежная», настолько долго, насколько это было возможно. Таким образом, Советы имели бы время усилить свою обороноспособность в ожидании грядущего глобального конфликта, в который они были бы вовлечены рано или поздно.
280
См.: Белади Л., Краус Т. Сталин. С. 262; Бережков В.М. Страницы дипломатической истории. С. 10; Великая Отечественная народная 1941–1945. С. 29; Ковалев Ф.Н., Ржешевский О.А. Уроки истории… // Открывая новые страницы… С. 91; Якушевский А.С. Советско-германский договор о ненападении: взгляд через годы // Страницы истории советского общества… С. 263.
281
Суворов В. Ледокол: Кто начал Вторую мировую войну; День «М»: Когда началась Вторая мировая война. С. 37.
282
См.: Бережков В.М. Страницы дипломатической истории. С. 19; Матвеев В. От Балтики до Черного моря // «Известия. 18 августа 1989 г.; Якушевский А.С. Советско-германский договор о ненападении: взгляд через годы // Страницы истории советского общества. С. 270.
283
Альберт Л. Уикс (Albert L. Weeks), Ph. D. — заслуженный профессор Нью-Йоркского университета, бывший старший политический аналитик Государственного департамента СССР, автор книг: «The Other Side of Coexistence: An Analysis of Russian Foreign Policy», «First Bolshevik: A Political Biography of Peter Tkachev», «The Troubled Detente. Andrei Sakharov and Soviet Dissidents», «Brassey's Soviet and Communist Quotations», «Stalin's Other War: Soviet Grand Strategy 19391941», «Russia's Life-Saver: U.S. Lend-Lease Aid to the USSR in World War II».
46 
