Особенно,... 
3 
Разве этого недостаточно? Она оказалась на улице, без гроша, а печальная слава нанесла серьезный урон перспективам ее карьеры. Лиланд был тщеславным и поразительно эгоистичным человеком, однако в нем не было жестокости, и он был отнюдь не беден. Почему он так поступает с нею? Разве нельзя было дать ей время хотя бы снова встать на ноги, прежде чем присылать счет?
Горничная открыла дверь прежде, чем девушка коснулась звонка. Полное лицо выражало суровое неодобрение.
– Мисс Кендалл, – такого холодного приема ей здесь не оказывали ни разу, – миссис Джонсон и мисс Филдинг уже ждут в гостиной. Мистер Хартли, поверенный миссис Лиуорд, скоро прибудет.
– Благодарю… нет, не нужно провожать меня. Я хорошо помню дорогу.
Однако в нескольких шагах от гостиной Макси остановилась, не решаясь предстать пред ясны очи находившихся там женщин и откровенно побаиваясь реакции одной из них. Она задержалась у окна, из которого открывался вид на сад – гордость Нэнси. В памяти словно из тумана, выплыла картина: летний день, послеобеденный чай для трех девочек – Макси, Дарси и Полли. Ради Нэнси, у которой никогда не было своих детей и которая жила старыми представлениями и этого же требовала от своих крестниц, девочки стараются вести себя как можно лучше.
Макси всегда была третьей лишней. Дарси и Полли росли в благополучных семьях. Они были модно одеты, когда приезжали погостить в «Гилборн», а у Макси даже не было приличного платья, и каждый год неизменно Нэнси брала ее с собой за покупками. Можно лишь представить, в каком шоке была бы крестная, узнай она, что отец девочки продавал все эти дорогие наряды, как только та оказывалась дома.
Рано умершая мать Макси, Гвен, когда-то была компаньонкой Нэнси, однако та предпочитала называть ее подругой. Но крестной очень не понравился человек, которого ее компаньонка и подруга выбрала себе в мужья.
Слабость, эгоизм, ненадежность… Расс Кендалл, к несчастью, обладал полным набором подобных качеств, но он также был единственным родителем, которого знала Макси, и она его любила. Отец вырастил ее один и любил, как умел. А что до его полной неспособности держаться с достоинством в обществе такой богатой женщины, как Нэнси, то Макси воспринимала это как крест, который выпал на ее долю.
Каждый раз, когда Расс Кендалл привозил дочку погостить в «Гилборн», он задерживался дольше, чем позволяли приличия, пытаясь умаслить крестную комплиментами, прежде чем в очередной раз попросить взаймы. Он словно не замечал холодной неприязни пожилой дамы. И всякий раз, когда отец наконец уезжал, Макси чувствовала облегчение, смешанное с чувством вины.
– Мне показалось, машина подъехала, но, должно быть, я ошиблась. Поскорее бы Макси приехала… Мне не терпится снова ее увидеть, – внятно проговорил женский голос.
Макси удивленно обернулась, только сейчас заметив, что дверь в гостиную приоткрыта. Голос принадлежал Полли, робкий и мягкий, как и его обладательница.
– Вот уж без кого я с радостью обойдусь, – резко отозвался другой женский голос. – Макси – кукла…
– Она же не виновата, что красивая, Дарси.
Стоя за дверью, Макси вся сжалась, обескураженная жгучей враждебностью, прозвучавшей в язвительном голосе Дарси. Значит, та так и не сумела простить ее, а ведь в том, что разрушило их дружбу три года назад, меньше всего была виновата Макси. Жених бросил Дарси у алтаря. Он ждал до последней минуты, чтобы признаться, что влюблен в одну из подруг невесты. Этой подругой, не проявлявшей ни малейшего интереса и ни разу не позволившей себе даже намека на флирт с женихом, к несчастью, оказалась Макси.
– Разве это повод, чтобы уводить чужого мужа?
– Любовь не выбирает, – ответила Полли с удивительной для нее пылкостью, – а теперь, когда он вернулся к жене, Макси, должно быть, совершенно подавлена.
– Если Макси когда-нибудь и влюбится, то уж точно не в древнего старика, как этот, – презрительно отрезала Дарси. – Она бы и не взглянула на Лиланда Коултера, не будь он мешком с деньгами! – Ты что, забыла, какой у нее отец? Жадность у Макси в крови. Помнишь, как Расс вечно пытался выманить у бедняги Нэнси деньги?
– Я помню только, как его поступки смущали и огорчали Макси, – натянуто произнесла Полли, испуганная высокомерием подруги.
В наступившей тишине Макси сжала руки. Она чувствовала себя отвратительно, ей было просто тошно. Так, значит, все осталось по-прежнему. Дарси все так же упряма и ни за что не хочет признать, что не права. Макси, однако, надеялась, что время умерило враждебность подруги и они смогут хотя бы помириться.
3 
