Особенно,... 
18 
– Да ведь тут нет особенных секретов. С ними со всеми лучше так – без резких движений и навязчивости. – Осторожно выпрямляется. – У тебя есть рулетка? Измерим длину, высоту и ширину клетки.
Покончив с замерами, Колберт осматривается по сторонам. Я, хоть и твердо решила не тушеваться, на миг перестаю дышать, но стараюсь делать вид, будто мне все равно.
– Хорошо у тебя, – вдруг говорит Колберт.
Почувствовав себя оскорбленной, хмурю брови.
– Издеваешься?
Он смотрит на меня в недоумении.
– Почему издеваюсь? Мне правда по вкусу просторные, светлые и чистые комнаты.
Ну, насчет чистоты, я действительно люблю, когда кругом ни пылинки, а просторно у меня лишь потому, что из мебели в гостиной лишь диван, телевизор, кресло, столик и несколько стульев. Смотрю на Колберта, сложив руки на груди, и силюсь понять, насмехается он надо мной или говорит серьезно. Ему как будто не понять, чем вызвано мое раздражение.
– Ну, я пошел.
Улавливаю в его голосе нотки досады, и мне делается стыдно. Поспешно и как могу радушно предлагаю:
– Может, кофе?
Колберт качает головой, и я ловлю себя на том, что с удовольствием задержала бы его и что расстроена его отказом.
– Нет, побегу. Еще много дел. В воскресенье заеду за вами в девять утра. Будьте готовы.
– Будем.
Закрываю за удивительным гостем дверь, какое-то время оторопело стою на месте. Потом надеваю на Пушика шлейку и в глубокой задумчивости веду его на прогулку.
Джосс приходит ко мне явно в приподнятом настроении. На лице вечерний макияж, в одной руке новая сумка из ржаво-коричневой кожи, в другой – «Вог». Ничего не понимаю.
– У тебя что, перемены к лучшему? Неужели снова помирилась с Эриком?
Джосс обиженно фыркает.
– Вот еще! Просто отменили вечеринку, на которую Элли собиралась чуть не целый месяц. Она в трансе, решила вообще никуда не ходить. Я оставила с ней Долли и выпросила на вечер сумку. – Крутит передо мной сестриной вещью, бросает ее на диван, журнал кладет на столик и плюхается в кресло. – А ты чего? Так и пойдешь к Стивену? – Смеется.
Я в домашних трикотажных брюках и в футболке Генри, брата. Она вполне нормального вида, но ему стала мала, а мне, конечно, великовата, так что на улицу я в ней не выхожу.
– Кофе будешь? – спрашиваю у Джосс, не отвечая на ее вопрос.
– Ага. – Она кладет руки на подлокотники и с довольным видом откидывается на спинку.
Как мало ей нужно для счастья! Свободный вечер и подделка под «Гуччи»! Задумываюсь, счастлива ли я и чего мне не хватает. Ответить сложно, особенно теперь, когда все будто перевернулось вверх дном и стало неясно, кто друг, кто враг.
– Чего ты не собираешься? – спрашивает Джосс. – Или как всегда – накрасишься за три минуты?
– Сегодня я, наверное, посижу дома, – бормочу я, насыпая в кофеварку молотый кофе.
– Чего?! – Джосс резко наклоняется вперед. – Ты случайно не заболела?
– Вроде бы нет. Но страшно устала, хочу отдохнуть. – Я, конечно, хитрю. На самом-то деле мне не хочется ехать к Стивену лишь из-за Грегори. Забавно, теперь вспоминая о нем, я зову его только по имени. И случилось это само собой, наверное после того, как он представился Пушику.
Проблема в том, что я и вообразить себе не могу, как после сегодняшнего войду в барный зал. Как себя вести? Подойти к Грегори и спросить: что новенького? Не обдаст ли он меня обычным холодом? Пожелает ли разговаривать со мной там, у всех на виду? Я мучилась этими вопросами с той самой минуты, как мы расстались, и решила вообще не показываться вечером в баре.
Лицо Джосс становится подозрительным.
– Как-то странно. – Похоже, она делает некие выводы и строит немыслимые предположения. – Послушай, а…
Я нутром чую, что подруга поинтересуется, не завязались ли у нас отношения с Грегори, и, не желая до поры до времени обсуждать его с ней и вообще рассказывать что бы то ни было, поспешно перебиваю ее:
– Джосс, умоляю, не надо меня ни о чем расспрашивать! Говорю же: я страшно устала, хочу покоя, тишины. – Впиваюсь в нее взглядом, стараясь передать телепатически, что слова «Колберт» и «Гнус» сегодня произносить запрещено.
Джосс понимает – не зря мы дружим всю жизнь.
– Ладно, отдыхай. Тогда мне, может, уйти?
– А кофе?
Джосс поводит плечом.
– Кофе, пожалуй, выпью.
Через четверть часа она спешит в общество себе подобных – тех, кому без шума, улыбок и веселья этим вечером будет не мил весь свет. Я остаюсь одна, беру со столика забытый подругой журнал и смотрю рассеянным взглядом на улыбающихся с глянцевых страниц моделей в стильных нарядах. Вообще-то я не любительница женских модных журналов. Многие из них отдают недалекостью, а то и поражают откровенной глупостью. Сейчас их обложки пестрят заголовками типа: «Сбрось к отпуску все лишнее!» Смех, да и только! Неужто бедные женщины, регулярно выкладывающие за подобную ерунду деньги, не понимают, что это совершенно невозможно – за месяц-другой превратиться из пышки в тростинку? Впрочем, «Вог» в сравнении с остальным глянцем вполне приличный журнал. И язык хорош, и статьи есть презанятные, и нет этой нездоровой зацикленности на разводах и изменах. Только сегодня мне не до чтения. Откладываю пропахший ароматом рекламируемых духов журнал в сторону и снова погружаюсь в мысли.
18 
