Особенно,... 
49 
– Джосс! – кричу я, опаленная гневом.
Она поспешно вытягивает вперед руки, чтобы я не сердилась.
– Подожди, не кипятись! Я прекрасно понимаю, любовь зла… Но ведь он такой… нелюдимый, странный. Диковатый даже.
– Много ты понимаешь! – кричу я, отчетливо сознавая, что нам с Джосс больше не по пути. Да, вдумчивые и серьезные не в ее вкусе. Ее восхищают весельчаки типа Эрика, с которыми легко расстаешься и того легче вновь сходишься – и так без конца. Эрик умеет быть душой любой компании, всем приветливо улыбаться, а когда остается с Джосс один на один, отпускает в адрес каждого, с кем дружески беседовал, язвительные комментарии и издевательски передразнивает всех подряд. Джосс это умиляет. Она говорит, в нем пропал великий актер. Пусть упиваются своим чертовым лицемерием, если это им так по душе.
– Да нет же, Ким, ты не понимаешь, – бормочет Джосс, дергая меня за рукав. – Я ведь это так говорю, больше для того, чтобы тебе помочь. Думаешь, приятно видеть, как ты мучаешься?
Я ее почти не слышу. Мне на ум вдруг приходит мысль: надо было самой сходить к Стивену и взглянуть на Грегори. Уж я-то мгновенно определила бы, действительно ли он похудел и из-за света ли не читал газет. Пусть я плохо выгляжу, осунулась и бледная как смерть. И пусть он что угодно подумал бы обо мне…
Вцепляюсь мертвой хваткой в диванную ручку.
– Что с тобой, Ким? – испуганно спрашивает Джосс. – Ким, ты меня слышишь?
Я пойду туда в следующий раз, твердо решаю я. Только бы хватило терпения на целую неделю…
Думаете, я посчитала, что Грегори, едва вновь увидит меня, снова воспылает любовью и забудет обиду? Вовсе нет. Я прекрасно знаю, что характер у него на редкость сильный и что глупо рассчитывать даже на единственный взгляд. Для чего мне видеть его? Не знаю. Клянусь, я не знаю ответа, но чувствую, что непременно должна посмотреть на это прекрасное мудрое лицо хотя бы в последний раз. А после забуду дорогу в проклятый бар. И попытаюсь коренным образом изменить жизнь. Найду себе какое-нибудь увлечение, которое будет приносить пользу. Может, стану чаще видеться с родными. Но это все потом, а пока…
Пока я езжу на работу и жду не дождусь субботнего вечера. Наконец он приходит.
Я планировала поехать в бар одна, но около полудня, когда мы с Пушем гуляем на полянке, звонит Джосс.
– Алло? – без особого энтузиазма говорю я.
– Привет. Ну как ты?
На прошедшей неделе мы мало общались, и, мне кажется, Джосс думает, что знакомство с Грегори обернулось для меня не только несчастной любовью, но подобием болезни. Она ничего не понимает. Наверное, будь я на ее месте, так же недоумевала бы.
– Я почти в норме, – отвечаю я, следя глазами за Пушем. Он щиплет травку, но прекрасно сознает, что эта поляна жалкая подделка под лесные, и не очень-то радуется.
Джосс вздыхает.
– По голосу не скажешь. – Какое-то время молчит. – Послушай, сегодня ты тоже целый вечер просидишь дома? Или, может?…
С удовольствием солгала бы, но в баре нам все равно придется встретиться.
– Сегодня я еду к Стивену.
– Правда?! – счастливо кричит Джосс. – Ну так мы заедем за тобой. В десять. Будь готова!
Связь прерывается. Меня берет страшная тоска. Джосс и понятия не имеет, что у меня на уме. Тем более в душе. Такое чувство, что никто никогда больше не будет меня понимать.
Они приезжают в начале одиннадцатого. Джосс впархивает в мою гостиную, и мне в нос бьет аромат дорогих духов. На ней все новое: узкие брючки, блузка с глубоким вырезом. Останавливается в двух шагах от меня и крутится на месте, демонстрируя наряд. Эрик приостанавливается на пороге и смотрит на жену с гордостью.
– Видишь, как он меня любит? – с кокетством спрашивает Джосс.
Киваю, а самой тошно. Что в их понятии служит доказательством любви? Купленные за баснословные деньги шмотки?
– Тебе что, не нравится? – недоуменно спрашивает Джосс, не замечая одобрения в моем взгляде.
Качаю головой, стараясь казаться искренней, и делаюсь противна сама себе: на каждом шагу приходится врать.
– Конечно, нравится. Тебе очень идет.
Джосс, хоть и чувствует в моем голосе фальшь, расцветает довольной улыбкой.
– Правда? – Замечает, что я до сих пор в домашнем. – А ты чего? Скорее собирайся!
Эрик нетерпеливо смотрит на часы.
– Да-да, побыстрее.
Иду в спальню и, хоть по такому случаю заставила себя съездить в магазин и купить новый топ и кофточку, из странного внутреннего протеста достаю рубашку, в которой не раз бывала у Стивена, и надеваю ее с обычными черными брюками. Тоже не новыми. Что я пытаюсь доказать? Уже сама запуталась. Так запуталась, что, кажется, чем дальше идешь, тем меньше возможностей вернуться назад. Но к прежней жизни совсем не тянет.
49 
