Последние отзывы

  55  

— Не могу выразить, насколько благодарна за то, что ознакомил меня с процедурой.

— Никаких проблем. А после завтрака должна снова соблазнить меня и заманить в кровать.

Сюзанна засмеялась и прижалась к нему щекой в восхитительно доверчивом жесте.

— Придется попрактиковаться, но с парочкой омлетов, думаю, справлюсь уже сейчас.

— Угу, если найдешь что-нибудь в холодильнике.

— Подать тебе одежду?

— Зачем?

Сюзанна взглянула на Холта. Он с прежним вожделением пожирал ее глазами.

— Ладно, проехали.

Отойдя подальше, инстинктивно повернулась к нему спиной, нащупывая на полу рубашку.

— А что ты станешь делать, пока я буду готовить?

Холт поймал концы пушистых волос и позволил им скользнуть сквозь пальцы.

— Стану любоваться тобой.

Чем с наслаждением и занялся, наблюдая за тем, как Сюзанна мечется по его кухне, как скользит по стройным бедрам его рубашка, вдыхая аромат кофе, заполнивший воздух, вслушиваясь в низкий веселый голос любимой, разговаривающей с собакой.

Сюзанна почувствовала себя более непринужденно, погрузившись в привычные домашние хлопоты. Совместно посаженный кустарник желтел под окном, словно лучик солнечного света, а бриз все еще пахнул дождем.

— А знаешь, — заметила она, натирая сыр в яйца, — мог бы приобрести еще что-нибудь, кроме тостера, одной кружки и неглубокой сковороды.

— Зачем?

Холт откинулся на стуле, удобно развалившись, и потянулся за сигаретой.

— Ну, некоторые люди действительно используют кухню, чтобы готовить настоящую пищу.

— Только если не слышали о еде на вынос.

Увидел, что кофе закапал через край, и встал, чтобы налить две чашки.

— Что ты кладешь туда?

— Просто черный. Мне нужен хороший толчок.

— А по мне, так тебе нужно больше спать.

— Примерно через час я должна приступить к работе.

Держа миску с яйцами, Сюзанна замерла, глядя в окно. Холт узнал этот взгляд и погладил поникшие плечи:

— Не надо.

— Извини.

Сюзанна повернулась к плите и вылила взбитые яйца в неглубокую сковороду.

— Не могу не задаваться вопросом, что они делают, хорошо ли проводят время. Дети никогда не уезжали так далеко.

— Разве он не брал их на выходные?

— Нет, только пару раз на полдня, да и те не слишком удались.

Помешивая омлет, Сюзанна попыталась приободриться:

— Ладно, осталось потерпеть еще тринадцать дней.

— Ты не поможешь ни им, ни себе, вкалывая до изнеможения.

Чтобы отогнать раздражающее бессилие, Холт начал массировать напряженные хрупкие плечи.

— Я в порядке. Буду в порядке, — поправилась Сюзанна. — У меня более чем достаточно заказов, чтобы забыться в работе в предстоящие две недели. К тому же, пока дети отсутствуют, смогу уделить больше времени поискам изумрудов.

— Предоставь это мне.

Сюзанна посмотрела через плечо.

— Это наше семейное дело, Холт. И всегда было нашим.

— Теперь и я вовлечен в эту историю, поэтому справлюсь сам.

Она выкладывала омлет так же тщательно, как подбирала слова:

— Ценю твою помощь. Как и все мы. Но камни недаром называют калхоуновскими изумрудами. Двум моим сестрам угрожали из-за них.

— Именно потому это теперь моя задача. Вы с Ливингстоном в разных лигах, Сюзанна. Он умный и жестокий и не станет вежливо просить тебя уйти с дороги.

Повернувшись, Сюзанна вручила ему тарелку:

— Мне уже приходилось иметь дело с умным и жестоким мужчиной, я и так провела в страхе достаточную часть своей жизни.

— И что это значит?

— Только то, что сказала.

Сюзанна подняла свою тарелку и кружку с кофе.

— Не позволю какому-то ворюге запугать себя или заставить бояться поступать наилучшим образом для меня самой или моей семьи.

Холт покачал головой. Он спрашивал совсем не об этом.

— Ты боишься Дюмонта? Физически?

Она вздрогнула, потом выпрямилась.

— Мы говорим об изумрудах.

Сюзанна попыталась отойти в сторону, но Холт заблокировал дорогу. Серые глаза помрачнели, но когда он заговорил, голос звучал настолько мягко и спокойно, как она никогда прежде не слышала:

— Он бил тебя?

Бледные щеки запылали, затем краски отхлынули от лица.

— Что?

— Я хочу знать, бил ли тебя Дюмонт когда-нибудь?

Нервная судорога перехватила горло. В противоположность спокойному тону, в суровом взгляде пылал внушающий ужас огонь насилия.

  55