Последние отзывы

  47  

— Еще не поздно, — мягко произнес Герри, — если ты передумала…

Она быстро замотала головой. Ее тело уже отреагировало на вид его обнаженного тела по-своему: мышцы живота сжались, соски набухли и затвердели, груди налились и будто приподнялись навстречу Герри — эти теплые сладкие плоды, созданные самой природой не только для материнства, но и для того, чтобы удобно умещаться в ладонях мужчины, словно приглашая его насладиться их нежной мягкостью, исследуя их нежными губами, страстно прикусывая зубами…

Шерон вздрогнула, шокированная собственными мыслями, и одновременно подалась к Герри. Желание, достигшее небывалой остроты, придало ей сил, она чувствовала себя как никогда уверенно.

Герри снова поцеловал ее, потом положил на кровать, сам лег рядом и прижал Шерон к себе. Она тихонько охнула от переполнявшего ее восторга. Вот для чего было создано ее тело, вот для чего природа одарила ее плавными изгибами фигуры, заставляющими мужчину дрожать от желания, шелковистой кожей, так и манившей мужские руки прикоснуться к ней!

Шерон положила руки на спину Герри и выгнулась ему навстречу, издавая звук, похожий на счастливое мурлыканье, и лизнула гладкую кожу его плеча. Герри содрогнулся и хриплым шепотом стал рассказывать ей, что она с ним делает, как сильно он ее хочет. Его слова возбудили Шерон еще больше. Она принялась ласкать, гладить, лизать и покусывать его кожу. Наконец Герри не выдержал, застонал и перехватил инициативу. Он стал целовать ее шею, плечи, предплечья, грудь с такой страстью, что Шерон плавилась в его руках, сердце билось так сильно, что, казалось, ударялось о грудную клетку.

Наслаждение переполняло Шерон, а желание стало таким острым, что она вскрикнула, не в силах более сдерживаться. Она хотела Герри, нуждалась в нем во всех смыслах, и чувства ее были так сильны, что пугали Шерон, казалось, она могла умереть от самого их избытка. Но она, конечно, не умерла. Шерон обнаружила, что в ее власти заставить Герри дрожать и вскрикивать, что своими прикосновениями может заставить его стонать и молить о пощаде хриплым сдавленным голосом, от которого все ее нервные окончания приходили в трепет.

Наконец он вошел в нее. Тело Шерон приветствовало его сдержанное, почти осторожное вторжение с таким восторженным самозабвением, что Герри почти утратил контроль над собой. Он застыл, мгновение поколебался и попытался отстраниться, но Шерон обвила его ногами, не отпуская от себя, и начала двигаться, соблазняя его плавными ритмичными покачиваниями бедер.

Герри хрипло застонал, осознавая, что ее движения лишают его остатков самообладания, и признавая свое поражение. Не в силах больше сдерживаться, он стал врываться в нее глубокими мощными толчками. Теперь уже стонала Шерон, пораженная остротой собственных ощущений и непреодолимой потребностью полностью раскрыться навстречу Герри, чтобы он мог проникнуть в самые потаенные глубины, в святая святых ее тела.

Взрыв наслаждения застал Шерон врасплох, она оказалась не готовой ни к его мощи, ни к последовавшей за этим слабости, охватившей ее спустя несколько секунд после того, как стихли последние его отголоски. Она чувствовала, как Герри содрогается в пароксизме страсти, изливается в нее горячим потоком освобождения, и с восторгом осознавала, что это она доставила ему такое наслаждение. Все еще трепеща от пережитого наслаждения, Шерон лежала удовлетворенная и обессиленная, готовая одновременно смеяться и плакать. Она могла бы целую вечность лежать вот так в объятиях Герри.

Шерон закрыла глаза и почувствовала, что будто плывет куда-то на мягком невесомом облаке. Уже засыпая, она тихо прошептала:

— Это совсем не похоже на мои сны. Я никогда…

— Что «никогда»?

Шерон нехотя открыла глаза. Ее голова покоилась на плече Герри, она видела, как в лунном свете на его груди блестят бисеринки пота. Чуть повернув голову, она с удовольствием слизнула одну соленую капельку языком, смакуя терпкий мужской аромат его тела, а потом снова закрыла глаза и устроилась поудобнее.

— Ты не договорила, — не унимался Герри. Слишком счастливая и расслабленная, чтобы следить за своими словами, Шерон улыбнулась.

— Я не представляла, что так может быть. И уже в полусне — впоследствии Шерон решила, что ей это просто показалось — она услышала, как Герри ответил:

— Я тоже не представлял.

Они проснулись перед рассветом и еще раз занимались любовью, на этот раз — сладостно медленно, так что Шерон с болезненной остротой ощущала неотвратимо нарастающее желание и собственную потребность смаковать каждое мгновение близости, каждую ласку, каждое прикосновение. Она вкладывала в каждый свой жест, в каждое движение рук и губ всю свою нежность и наслаждалась тем, что Герри жаждет ее.

  47