114 
«Шеннон, не надо любить меня. Мне так не хочется причинять тебе боль, сладкая девочка».
На него пахнуло запахом мяты и женственности.
Сердце встрепенулось в груди у Бича, мышцы напряглись. Он понимал, что не может долго оставаться с Шеннон… но в состоянии сделать каждый миг пребывания с ней памятным на всю жизнь.
Бич осторожно прижался к посапывающей, теплой девушке.
«Мне очень хочется поцеловать эти нежные грудки, но я не должен будить ее».
Но одновременно с этими словами его руки потянулись к ветхой, но всегда безупречно чистой и свежей рубашке Шеннон.
Но что это? Под мужской рубашкой рука Бича ощутила шелк и кружева.
«Что за черт? Откуда это у нее?»
Длинные пальцы Бича один за другим развязали шелковые тесемки. Но уже не руки, а его рот отодвинул
Шелк нижней рубашки, чтобы прикоснуться к еще более нежному шелку девичьей кожи.
Шеннон забормотала во сне, тихонько вздохнула и пошевелилась, приподнимаясь навстречу поцелуям.
Поколебавшись, Бич еле слышно позвал:
— Шеннон!
Девушка лишь вздохнула спросонья. Если не считать того, что от прикосновений губ Бича напряглись ее соски, в остальном ее тело оставалось расслабленным, поза — непринужденно-доверчивой.
«Сладкая девочка, ну как я буду жить без тебя?»
Его язык несколько раз коснулся каждого из сосков. Их бархатная жесткость дразнила губы, и Бичу хотелось продолжить ласки. И он их продолжил. Он ласкал нежно, деликатно, согревая маковки грудей теплым дыханием.
Шеннон тихонько пошевелилась. Тело ее ощущало нежные ласки, а сама она пребывала в теплых грезах сна.
«Не просыпайся пока еще, сладкая девочка. Я хочу узнать вкус твоих снов».
Длинные пальцы отыскали и расстегнули панталоны девушки, тихонько спустили их вниз. Шеннон забеспокоилась и затихла.
— Это я, сладкая девочка, — шепнул он ей на ухо.
Шеннон сонно причмокнула губами и положила голову на грудь Бича.
Бич замер и некоторое время лежал неподвижно, прислушиваясь к гулким ударам сердца, которое бешено забилось, когда его пальцы нащупали шелковую рубашку. Ему страшно захотелось увидеть Шеннон в шелковом кружевном белье. Желание это было настолько сильным, что у него вспотела поясница.
Но еще больше ему хотелось прикоснуться к снам Шеннон.
Бич понимал, что, если он отбросит одеяло, чтобы посмотреть на Шеннон при слабом свете зажигающейся зари, девушка проснется. Поэтому некоторое время он лежал не шевелясь, пока не почувствовал, что тело Шеннон окончательно расслабилось. Затем его рука поползла вниз, к девичьим бедрам, а рот отыскал вырез в рубашке и стал целовать атласную кожу.
Шеннон шевельнулась, чувствуя прилив тепла от медленных, осторожных ласк Бича. Она вздохнула, и ее бедра задвигались в том же ритме, что и ласкающая рука Бича.
Эта чувственная отзывчивость потрясла и еще более возбудила Бича. Казалось, весь мир наполнился пламенем и ароматом женского желания.
«Сладкая девочка, — мысленно застонал Бич. — Да ведь я умру, если решусь уйти от тебя»!
Губы Шеннон зашевелились, пытаясь что-то сказать. Бич расслышал свое имя, которое она еле слышно произнесла во сне.
В ответ он скользнул ртом по ее телу, шепча при этом ее имя.
В течение некоторого времени Шеннон не могла понять, где сон и где явь. Сладостные ощущения в ее теле теснили ей дыхание. Когда волна этих ощущений схлынула, она тихонько застонала, словно умоляя о новых ласках.
Бич почувствовал появление напряженности в теле Шеннон и понял, что подвел ее к состоянию, близкому к экстазу. Он снова возобновил ласки и вскоре ощутил ритмичные содрогания ее тела.
Пот выступил на лбу и спине Бича. Ему до боли хотелось находиться в ней в этот сладостный миг.
Он не заметил, что произнес ее имя, лишь почувствовал, как девичьи пальцы зарылись в его волосах и притянули голову к себе. Он подался вперед, и руки Шеннон скользнули к его рубашке и брюкам, расстегивая их.
Бич поймал торопливые девичьи руки, поднял к губам.
— Бич, ну что же ты? — недоумевая зашептала она, прижимаясь к нему бедрами.
— Нет, сладкая девочка. Только не так…
— Но почему? — пробормотала она, не отрывая глаз.
— Я не доверяю себе и боюсь, что теперь ты можешь забеременеть.
Кажется, Шеннон сбросила с себя последние остатки сна. Но явь была не менее жаркой. Она чувствовала, как бьется пульс на руке у Бича — той самой, которая удерживала обе руки Шеннон.
114 
