69 
В углу будки стоял большой передатчик, перед ним табурет. Усевшись на него, Юна Гало взяла микрофон на шнуре, подкрутила ручку настройки и громко сказала:
– Вы слышите меня? Слышите?
Пока она пыталась наладить связь, мы с Чаком обыскали рубку – наверное, эту будку следовало называть так, – но не нашли никакого оружия, кроме ржавого клинка без рукояти. Зато в тумбе обнаружились скрученный трубочкой лист зернистой желтоватой бумаги и обломок угольного карандаша, и карлик заставил меня выложить все, что я знаю про устройство солнечных батарей. Я рассказал ему то немногое, что помнил про фотоэлектрические преобразователи, про фокусирующие линзы и прочее.
– Ну и где мне взять эти, как их, пластины из кристаллического кремния? – спросил Чак недовольно.
– Твои проблемы, – ответил я. – Хотя наверняка гдето их можно откопать. Неужели в развалинах вы никогда не находили целые солнечные батареи?
– Может, и находили, да кто знал, что оно такое и для чего нужно? А если и знал... либо не работали они, либо топливные кланы старались побыстрее выкупить их у старьевщиков. Топливным все это дело с новыми источниками энергии ни к чему.
Из передатчика сыпанули искры, и шелест помех в динамиках смолк.
– Кто-нибудь знает, как починить это? – спросила Юна, поднимаясь с табурета.
– Эх, сестричка... – Чак, оставив на тумбе лист бумаги с моими неумелыми рисунками, посеменил к ней. – Что ты мучаешься?
Она вздернула подбородок:
– Я хочу связаться с Храмом. Неужели не ясно?
– И для этого шастаешь по всем частотам? Если это передатчик монахов, так они только с Храмом и болтали. Значит, должна быть кнопка вызова на определенной частоте.
– Ну и где она? И потом, сейчас он вообще сломался. Почини, если умеешь.
Чак, качая головой, походил перед радиостанцией, потрогал рукоятки настройки и сказал мне:
– Так, человече, а ну отодвинь его от стены.
Когда я сделал это, он снял решетчатую панель со станции, проверил аккумулятор, лизнул клеммы и усмехнулся:
– Ну вот, ток есть.
Навесив обратно решетку, карлик отвинтил боковую панель, поковырял внутри – и шипение из динамика полилось опять. Тогда Чак показал Юне на большую черную кнопку, которая висела на скрученных проводах, торчавших из передней панели.
– Это что такое?
– Не знаю, – сухо сказала девушка.
– Ты ж из Меха-Корпа, вы там все умные, в механике разбираетесь с электроникой. Это та самая кнопка и есть! Видишь, машинка старая, еще до Погибели сделанная, а кнопку эту монахи сами привесили. – Карлик осторожно взял ее, прижав основанием к панели, вдавил пальцем черный кругляш.
Шипение усилилось, в корпусе что-то щелкнуло, затрещало, будто сработало лепестковое реле, и в рубке зазвучал голос:
– ...На связи. Юрай? Почему внеплановый вызов? Прием!
– Это не Юрай! – Девушка схватила микрофон на проводе, вдавила тангенту. – Монахи убиты! Застава Ордена уничтожена бандитами Хэнка Губы! Вы слышите? Мы плывем на вашем баркасе через кратер. Прием!
– Сначала надо представляться, – проворчал Чак, выходя из будки.
– Кто говорит? – донеслось из динамика.
Я представил себе бородатого монаха в наушниках, сидящего посреди кельи перед похожей радиостанцией, сменщик его спит на лавочке у стены, на шатком столике перед радистом тетрадка, в руках угольный карандаш, он быстро чиркает им по странице, ведя стенограмму радиопереговоров...
Картинка нарисовалась отчетливо, но почти сразу ее сменила другая: блиндаж, с низкого бревенчатого потолка сыплется пыль от близких разрывов, и Костя Верхов по кличке Вершок, склонившись над передатчиком, бормочет в микрофон; на столике перед ним лежит тетрадка в клеенчатой обложке, в руках шариковая ручка, а над блиндажом рокочут вертушки Первой вертолетной дивизии Республики Казахстан... Мой «L-39» догорает за барханами на юге, а сам я, катапультировавшись, еле добрел сюда, раненный в ногу и плечо, и лежу теперь у стены блиндажа, накрывшись плащ-палаткой, дожидаюсь эвакуации...
Я моргнул, и картина исчезла.
– ...Мы должны встретиться с Владыкой Гестом! – громко говорила Юна Гало в микрофон. – Сообщите ему немедленно! Вмешательство Южного братства задержало нас. Лука Стидич убит. Я уполномочена...
Мне вдруг захотелось спать – будто пыльным мешком ударили по голове, загудело в ушах, ноги сделались ватными. Широко зевнув, я вышел из рубки.
Чак сидел у ограждения, глядя на далекий берег кратера. Грязная зеленая вода плескалась за бортом, было пасмурно и прохладно, над палубой свистел ветер. Запахнув куртку, я подошел к карлику.
69 
