37 
— Мы отличная команда, не так ли? — сказала она. — На нашем пути было много препятствий, но нам удалось их преодолеть. С прошлым покончено, и мы можем смело смотреть в лицо будущему.
— Ты имеешь в виду какое-то определенное будущее?
— Да, совершенно определенное.
Она вопросительно посмотрела на Витторио, надеясь, что он ей поможет, но мужчина лишь покачал головой.
— Ты не хочешь мне помочь? — смеясь, произнесла Эйнджел, уверенная в своей победе.
Витторио снова покачал головой, но на этот раз едва удерживаясь от смеха.
— Не могу, — сказал он. — Вдруг ты собираешься сказать не то, на что я надеюсь. Тогда я буду выглядеть перед тобой полным идиотом.
— А ты не мог бы ради меня рискнуть?
— Ни за что! Сама рискуй.
Никакого риска не было, и оба прекрасно это знали. Витторио полностью принадлежал ей, как она и думала.
— Ты хочешь, чтобы я опустилась перед тобой на колено? — поддразнила Эйнджел Витторио. Рассмеявшись, он взял ее руку и поднес к губам.
— Ты была права насчет трудностей, но…
— Мы найдем способ избежать их.
— Обязательно найдем. Теперь я в этом уверен. Если только…
Его прервал чей-то громкий смех. Оглядевшись, он увидел Марио — парня, который когда-то на него работал, но был уволен. Марио с интересом наблюдал за ними.
— А, это ты, — нахмурившись, произнес Витторио. — Проваливай!
— Почему я должен отсюда уходить? Здесь очень весело. Я уже не помню, когда в последний раз так смеялся.
— Ты его знаешь? — спросила Эйнджел.
— Когда-то он работал на меня, но я уволил его за нерасторопность.
— Куда мне до тебя! — с издевкой сказал Марио. — Ты ловко все провернул.
— О чем вы? — спросила Эйнджел.
— А вы не догадываетесь, синьора? Синьор Витторио — еще тот ловкач. Он решил во что бы то ни стало вернуть свою собственность и сделал это. Мне только интересно, сколько времени у него ушло на то, чтобы затащить вас в постель, и…
Марио не договорил, потому что Витторио схватил его за горло и повалил на мостовую. Понадобилось трое крепких мужчин, чтобы оттащить его. Тяжело дыша, Марио поднялся на ноги.
— Ты еще об этом пожалеешь.
— Убирайся отсюда, — сказал кто-то. — Думаешь, мы еще долго сможем его удерживать?
Марио убежал, и Витторио освободили. Его лицо было белее мела, но он снова владел собой.
— Пойдем, — сказал он, обращаясь к Эйнджел. — Где счет?
— Я оплатила его, — ответила молодая женщина. Она сделала это, чтобы они смогли уйти отсюда без промедления.
Витторио как-то странно на нее посмотрел.
— Разумеется, ты это сделала.
Он пересек шоссе и направился к пляжу. Его плечи были опущены. Он совсем не походил на того счастливого человека, каким казался всего несколько минут назад.
— Ты напугал меня, — сказала Эйнджел, взяв его под руку. — Я думала, ты хотел его убить.
— Я мог бы это сделать, — прорычал Витторио.
— Зачем?
— Зачем? — Мужчина так резко повернулся, что она отдернула руку. — Зачем? Ты слышала, что он сказал?
— Ну и что? Он всего лишь неотесанный деревенщина. Кого интересует его мнение? Ты ведь не считаешь, что я могу такое о тебе подумать? У меня и в мыслях этого не было.
— То, что подумал он, подумают и другие, — пробурчал Витторио. — Все вокруг будут говорить, что я соблазнил тебя, чтобы вернуть свой дом.
— Но я так не считаю. То, что подумают другие, не имеет значения, потому что они не знают, что происходит между нами. Но мы-то знаем. — Что-то в его облике заставило Эйнджел усомниться в своей правоте. — Разве не так?
Витторио стоял напротив нее. В свете луны его лицо казалось мертвенно-бледным.
— Ты помнишь, как однажды насмехалась надо мной? — спросил он. — Ты заявила, что сможешь меня одурачить. «Если бы я захотела, я могла бы сказать вам все что угодно. Как бы вы отличили правду ото лжи?» — вот что ты мне говорила тогда, и это было правдой. Еще ты хвасталась своим умением обманывать мужчин: «Самое главное — выбрать правильную тактику. В моем арсенале их целая дюжина. Я смогла бы одурачить практически любого».
— И ты теперь используешь это против меня? — ужаснулась Эйнджел.
— Нет. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы сомневаться в тебе. Но насколько хорошо ты знаешь меня? Может, я обладаю теми же навыками? Если бы я захотел, я мог бы сказать тебе все что угодно. Как ты отличишь правду от лжи?
37 
