64 
Одна из женщин сорвалась с места и побежала к ним по траве, шелестя атласными юбками. Несмотря на то, что ее кожа была бледной и нежной, как старинное полотно, возраст забрал у нее то немногое, что оставалось от ее привлекательных округлостей.
Габриэль стоял в напряженной позе, его лицо походило на настороженную маску, когда она поднялась на цыпочки и поцеловала его в здоровую щеку.
– Я очень надеюсь, что ты простишь нас за то, что мы свалились на тебя, как снег на голову. Сегодня такой прекрасный день – просто идеальный для длинной поездки в деревню.
– Не глупи, мама. Как я мог ожидать, что вы не исполните свой христианский долг? Возможно, по пути домой вы сможете сделать остановку у приюта или исправительного заведения, чтобы подбодрить несчастных.
Саманта вздрогнула, но мать Габриэля только вздохнула, словно его едкий прием был тем, чего она ожидала.
– Идите сюда, девочки, – позвала она, и поманила дочерей пальцем, обтянутым перчаткой. – Идите и поздоровайтесь со своим братом, как подобает.
Две гибкие золотоволосые девушки отшатнулись назад, словно боясь, что Габриэль может их покусать, но крепкая маленькая брюнетка побежала к ним и с разбегу обняла его за шею, едва не заставив потерять равновесие.
– О, Гейб, я не могла выдержать вдали от тебя даже еще секунду! Я так скучала по тебе!
Впервые показывая, что немного оттаивает, он неловко похлопал ее по плечу. – Привет, коротышка. Или я должен обращаться к тебе «леди Гонория»? Если ты не на каблуках Валери, я думаю, что ты подросла дюйма на два со своего последнего визита.
– Ты можешь поверить, что меня выставят на всеобщее обозрение через две недели? А я ведь не забыла о твоем обещании, знаешь ли. – Обхватив руку Габриэля, словно опасаясь, что он сейчас сбежит, она с улыбкой повернулась к Саманте. Один из ее передних зубов рос немного неровно, что только добавляло ей прелестного очарования. – С тех самых пор, как я только вылезла из пеленок, мой брат обещал, что станцует со мной первый танец на моем дебютном балу.
– Как галантно с его стороны, – мягко сказала Саманта, заметив, как на мгновение исказилось в болезненной гримасе лицо Габриэля.
Маркиз откашлялся.
– Не узурпируй все внимание своего брата, Гонория. Ты забыла, что у нас есть сюрприз для него?
Гонория неохотно отцепилась от Габриэля и вернулась к сестрам, а отец повернулся и сделал знак одетым в ливреи лакеям, стоящим при внушительного вида экипаже. Те спрыгнули с козел и стали развязывать веревки какой–то большой накрытой холстом вещи, которая была привязана к низу кареты.
Когда двое слуг втащили эту тяжесть на холм, сгибаясь под ее весом, отец Габриэля в предвкушении потер руки. К тому времени, когда лакеи поставили вещь на траву перед Габриэлем, Саманта так же, как и остальные слуги, изнывала от любопытства.
– В ту минуту, когда твоя мать и я увидели ее, мы поняли, что это как раз то, что нужно. Глядя на жену с лучезарной улыбкой, маркиз вышел вперед и величественным жестом сдернул холст.
Саманта сузила глаза, изо всех сил пытаясь рассмотреть незнакомый объект. Когда же ей, наконец, это удалось, она почти пожалела об этом.
– Что это? – услышала она, как Элси шепотом спросила у Филиппа. – Устройство для пыток?
Миссис Филпот перевела взгляд на далекий горизонт, а Беквит придвинулся к ней, усиленно разглядывая носки своих ботинок.
Предупрежденный неуклюжим молчанием слуг, Габриэль рявкнул:
– Ладно, что там за дьявол?
Поскольку никто не ответил, он упал на одно колено и стал ощупывать вещь руками. Когда его пальцы поиска проследили контуры железного колеса, осознание медленно проступило на его лице.
Он выпрямился, его движения были неестественно скованными.
– Инвалидное кресло. Вы привезли мне инвалидное кресло. – Его голос опустился до такого опасного шепота, что у Саманты волосы на голове зашевелились.
А его отец все еще лучился улыбкой.
– Чертовски умно, не так ли? С ней тебе больше не придется спотыкаться или налетать на вещи. Ты сможешь просто сесть в нее, набросить на колени одеяло и кто–нибудь повезет тебя, куда ты пожелаешь. Например, Беквит или даже эта твоя мисс Викершем!
Саманта напряглась в ожидании неизбежного взрыва. Но когда Габриэль, наконец, заговорил, его тщательно контролируемый голос был гораздо страшнее, чем любой крик.
– Возможно, ты не заметил, отец, но мои ноги остались совершенно здоровыми. Так что, если ты меня извинишь, я лучше использую их по назначению.
64 
